Вон что затеял господин Лингстрем! Два прыжка – и Горчев на улице. Ну и ну!
Какое скопление транспорта! Уличное движение пришлось перекрыть, поскольку автобусы могли проехать лишь по встречной полосе, чтобы обогнуть машину Горчева. Группа полицейских проникла в кинозал, надеясь отыскать владельца машины; пришлось даже прервать демонстрацию фильма. Пытались направить поток в боковую улицу, образовалась пробка. По меньшей мере сотня столпившихся машин отчаянно гудела. Из центра выехала оперативная группа для наведения порядка.
Горчев понятия не имел, что тут произошло, да это его и не интересовало. Он торопливо сел в машину. В момент его окружили десятка два полицейских:
– Ваш автомобиль?
– Дорожных знаков не видите!?
– Какого черта здесь торчите? Горчев включил мотор и дал газ.
– Желательно, чтобы одновременно говорили не более двух взводов полицейских. Ну, в чем дело?
– Вы припарковались не по правилам.
– Это сейчас-то? Видели бы вы меня утром у кондитерской!
– Перечеркнутое «Р» означает: Стоянка запрещена.
– Помилуйте, господа, водить машину я умею, но расшифровывать ваши ребусы мне не по зубам. Писали бы на таблицах по-человечески, что можно, а чего нельзя.
Полицейский объяснил, что дело обойдется в двести франков, если он не хочет вызова в автоинспекцию. Горчев не хотел, а посему расплатился. Объезд знака, удостоверяющего наличие кинематографа, заставил его опрокинуть стол продавца конфет – восемьдесят франков. Как говорится, покупка по случаю.
До гостиницы все шло благополучно, и торможение стоило всего семьдесят франков – цена сбитого трехколесного велосипеда. Автомобиль тотчас окружили опытные прохожие: Горчева приняли за героя звездного пробега Афины-Монте-Карло, который по горам и равнинам, в снег и распутицу, по шоссе и бездорожью преодолевал труднейший маршрут. По машине сразу видно. Герой, однако, поднялся в княжеские апартаменты и направился к стенному шкафу. Господин Ванек только что кончил бриться.
– Добрый день, – приветствовал он шефа. – Вас разыскивали два господина.
– Кто такие?
– Не знаю.
– Чего они хотели?
– Не знаю.
– Вы им сказали мое имя?
– Я его не знаю.
– Как они выглядели, по крайней мере?
– Один, похоже, офицер, высокого ранга. Другой – худощавый, седой, в цивильном платье. Лицо смуглое, загорелое, глаза голубые.
– Лабу?
– Может быть. Я не разглядел.
– Черт, жалко. Ну ладно, – Горчев уселся в кресло. – Слушайте, драгоценнейший.
– Моя фамилия Ванек.
– Господин Ванек! Сейчас у вас есть наконец возможность показать себя. Вы будете лично представлять мою персону – вот как я вам доверяю!
– Будьте уверены, я…
– За один день представительства особое вознаграждение в тысячу франков. – Слушаю.
– Я записался в иностранный легион.
– Понимаю. Можете на время службы смело доверить мне ваши дела.
– Как раз наоборот. Вы должны сегодня явиться в форт Сен-Жан и заменить меня на воинском посту.
Господин Ванек подпрыгнул:
– Месье, это издевательство над репутацией легиона.
– Я вовсе не требую, чтобы вы приступили к воинской службе. Просто у меня вечером важное дело, и я не знал об этом, когда записывался в легион. Если не явлюсь в течение двадцати четырех часов, меня станут разыскивать по всей стране.
– Ваши инструкции? – господин Ванек выдвинул ящик для галстуков, потом ящик для обуви.
– Что вы ищете?
– Куда я положил свой завтрак? Ага, вот. Из встроенного ящика для туалетных принадлежностей одним нажатием кнопки появилась гребенка, платяная щетка, зеркальце для бритья и чашка чаю в тесном соседстве с гренками, колбасой и колодками для обуви.
– Итак, ваши инструкции.
– Вот вам удостоверение на мое имя. Вы поедете в Марсель, отметитесь в форте Сен-Жан, и завтра днем я сменю вас.
– А если вы не сможете приехать по независящим от вас обстоятельствам?
– Так как вас нет в списках легиона, держать вас не станут.
– Но за такой обман по головке не погладят.
– Вы штатский и не подчиняетесь военным властям, в крайнем случае – гражданскому суду.
– Хорошо.
– Вот вам билет и две тысячи в задаток, поскольку я знаю вас как джентльмена.
– Я не знаю о вас абсолютно ничего, но возьму деньги, поскольку чувствую, что я в вас не обманулся.
– Благодарю. Не бойтесь, я не рассеян и не забуду о вас.
– Рассеянность – гнуснейший из всех пороков, – изрек господин Ванек и размешал чай рожком для обуви. Несчастный! Он убежал бы сломя голову, если б хоть немного представлял, что на себя берет. Но у него не было никаких предчувствий.
4
Если мы хотим представить настроение де Бертэна и Лабу после пропажи «альфа-ромео», мы должны знать секрет.
Автомобиль Лабу состоял на две трети из четырнадцатикаратового золота. Покрытые никелем бамперы, переключатель скоростей, радиатор, панель, шасси, фары, даже пепельницы и ручки – сплошь золотые. Лучший из возможных моторов из-за огромного веса машины не мог вытянуть более восьмидесяти километров в час. И теперь это сказочное сокровище похитили. Когда Андре сообщил о пропаже, генерал, словно подобное известие может подействовать успокоительно, деловито спросил:
– Когда ты видел машину в последний раз?
– Менее получаса назад, месье.
Де Бертэн набрал номер:
– Прошу центральную инспекцию… Говорит генерал де Бертэн. Полчаса назад неизвестным злоумышленником похищен голубой автомобиль марки «альфа-ромео», принадлежащий господину Гюставу Лабу. Номер А 126–513 ДК Кто его вернет или даст точные указания касательно местонахождения, получит 50 000 франков. Передайте по радио всем полицейским и жандармским постам. В машине находятся важные военные документы.
Через полчаса вся моторизованная и пешая полиция южной Франции охотилась за номером А 126–513 ДК. На виллу Лабу потекли сообщения.
19 часов: какой-то голубой «альфа-ромео» видели по дороге в Канны. Номер неизвестен.
20 часов: установлено, что автомобиль с данным номером заправлялся близ Тулона ровно в 19 часов.
Тотчас перекрыли все дороги, ведущие из Тулона, и сотни полицейских принялись прочесывать улицы и гаражи.
Лабу с генералом изредка перекидывались словом и беспрерывно расхаживали по комнате, старательно огибая друг друга.
21 час: голубой «альфа-ромео» с нужным номером около 20-ти часов отъехал от Тулона и заправился в Каннах. Тамошние шоссе перекрыты.
