– Обалдеть, – сказала Катя. – Действительно – кусок Венеции.
– А я же говорил, – обрадовался Бэрри, как будто это чудо было его рук делом.
В этот момент над их головами загремел гром и пошел бодрый летний дождь. Правда, шел он на ограниченном пространстве – небольшом пятачке перед одним из ресторанчиков.
– С ума сойти! – восторженно сказал Игорь. – Фотографии, конечно, всей прелести даже рядом не передают.
Один из гондольеров вдруг громко запел. У него оказался приятный тенор, а исполнял он арию из «Призрака оперы».
– Я же говорил, – прошипел Бэрри и попытался было завести свои «алюминиевые огурцы на брезентовом поле», но Игорь со зверским выражением на лице поднес к носу Бэрри кулак, и тот быстро заткнулся.
Впрочем, гондольер пел недолго, после чего, сорвав аплодисменты, направил свою гондолу вниз по каналу.
– И что там дальше? – спросил Игорь Киру.
– Дальше продолжается эта улочка и заканчивается площадью Святого Марка, – объяснила Кира. – Площадь, конечно, сильно уменьшенная. А если перейти через тот мостик и пойти вглубь – там будет площадка со всякими закусочными.
– Да, да, – заорал оживившийся Бэрри, – это вот там кафешка, где делают супербургеры. Пошли туда, а? Ну плиз, плиз! Ну плиз!
Бэрри прижал ручонки к груди и стал похож на котенка, которого злые люди пытаются оставить за дверью в тридцатиградусный мороз, когда внутри дома ярко горит камин, в кастрюльке греется молочко, а рядом с кошачьей лежанкой валяется шикарный клубок шерсти, которым можно поиграть.
Игорь, глядя на эту трогательную картину, тяжело вздохнул и предложил остальным:
– Ладно, может, зайдем? Сегодня же Новый год, ужинать явно будем только часа в два. Надо подзаправиться.
Против этого никто не возражал, поэтому компания отправилась вслед за осчастливленным Бэрри, который вприпрыжку понесся по направлению к вожделенным бургерам.
На площадке, куда они пришли, располагалось штук шесть различных заведений. Игоря больше всего заинтересовал ларек, где пекли знаменитые нью-йоркские притцели – крендели с самой разнообразной обсыпкой. Однако Бэрри их упорно тащил к заведению, название которого состояло из вызывающе еврейской фамилии. Там делали только бургеры. Однако делали их из высококачественных продуктов специально под каждого клиента. Нужно было заказать собственный вариант бургера, после чего его начинали готовить, а клиент получал пейджер, который минут через пятнадцать-двадцать сообщал, что блюдо готово. Стоил такой бургер раз в десять дороже обычного гамбургера.
– Слушай, а реально вкусно, – сказал Игорь, прожевав первый кусок.
– Да, душевненько, – согласился Сергей, аккуратно отрезая второй кусок.
Бэрри, который уничтожал свой бургер, держа его двумя руками у рта, проговорил что-то очень невнятное.
– Что? – переспросил Игорь.
– Я говорю, – пробормотал Бэрри, у которого соус обильно струился по щекам, – не умеете вы правильно еду кушать. Кто ж его ножом-то режет по живому? Его надо ротом кусать, иначе невкусно.
– Прости, брателло, – кротко сказал Игорь, оттопыривая мизинчик. – Все издержки дурацкого воспитания. Я, например, даже курицу ем ножом с вилкой.
– Иди ты! – аж задохнулся от возмущения Бэрри.
– Честно, – признался Игорь и поджал губы, как строгая классная дама.
– Ну ты, Длинный, даешь! – восхитился Бэрри, сжимая свой бургер так, что он чуть не развалился у него в руках.
– Меня зовут Игги, – напомнил Игорь.
– Игги я пока не запомнил, – признался Бэрри. – А Длинный сразу приходит в голову.
– А как меня зовут – запомнил? – поинтересовался Сергей.
– Ты – Кислый, – решительно сказал Бэрри.
– С чего это я кислый? – возмутился Сергей.
– У тебя физиономия такая. Кислая.
Катя захихикала, Сергей загрустил. Первая ассоциация у Бэрри намертво врезалась в мозг, и вытравить ее оттуда, судя по «Длинному», не представлялось никакой возможности.
– Ладно, – сказал Игорь, увидев, что все, кроме Бэрри, уже доели. – Пора двигать дальше. Тут столько отелей, что, если будем смотреть по два в день, за восемь дней не управимся.
Компания поднялась и направилась к выходу. Бэрри сначала разрывался между желанием спокойно доесть бургер и стремлением немедленно броситься вслед за ребятами, чтобы их не потерять, но потом принял соломоново решение: он засунул весь здоровенный кусок себе в рот и помчался к выходу с раздутыми щеками, напоминая окружающим огромного офонаревшего хомяка.
– Ну что, – сказал Игорь, когда все вышли на площадь. – Потихоньку идем до хаты чистить перышки? Бразильское шоу начинается в половине десятого. Ужинать будем уже после Нового года – надеюсь, бургеры теперь помогут продержаться.
– Кстати, – спросил Сергей, – а ты вроде в течение часа должен был билеты выкупить.
– Ой! – сказал Игорь страшным голосом. – Блин, уже часа три прошло. Билеты сгинули.
– Ну вот и Игорь наконец-то облажался, – неимоверно обрадовался Сергей. – Ради такого дела я сам готов станцевать в перьях!
Игорь выглядел страшно сконфуженным. С ним подобные казусы происходили крайне редко.
– Да ладно, Игоречек, не грусти, – ласково сказала Кира. – Подумаешь, какое-то шоу. Обойдемся без шоу.
– Я бы пригласил вас на «Шоу голубых людей», – важно сказал Бэрри, который уже дожевал свой бургер. – Но там все билеты проданы. Я свой за два месяца заказывал.
– Да обойдемся как-нибудь без голубых людей, – вздохнул Игорь. – Нам, старик, на сегодня и тебя вполне хватило. То еще шоу.
– Я классный, – согласился Бэрри. – Со мной весело. Но, други, придется вас покинуть. Мне же на шоу, так что надо в отель. На Новый год где встретимся?
– Давай прямо здесь, на Стрипе, – предложил Игорь.
– У «Венишна»?
– Да нет, зачем у «Венишна»? Давай просто на Стрипе. Где-нибудь. Я же не знаю, где мы будем, – любезно ответил Игорь.
– Договорились, – сказал Бэрри и засеменил в сторону своего «Треже айланда», то есть «Острова сокровищ».
36. Концерт
– Кстати, – заметила Катя, – ты зря рассчитываешь, что Бэрри не найдет нас на Стрипе. Это нормальный человек в толпе на длиннющей улице в жизни не обнаружит небольшую компашку. А вот Бэрри – у него какой-то инстинкт. Но не родового гнезда. У него инстинкт рыбы-прилипалы. Если он прилипает к какой-то компании, то обнаруживает ее где угодно, даже на дне Большого Каньона.
