– А что, прикольно, – согласился Игорь. – Я столько лет не видел русских надписей. Вези нас, доблестный драйвер, вези…
16. Прибытие к Вадику
Драйвером, то есть водителем, Вадик оказался, мягко говоря, своеобразным. Он непрерывно что-то рассказывал, периодически хохоча, причем в процессе хохотания Вадику нужно было обязательно заглядывать в лицо пассажиру справа – в данном случае Игорю, – чтобы посмотреть на его реакцию.
– Старик, – сказал Игорь, когда Вадик раз в десятый посмотрел ему в лицо, совершенно забыв о дороге, – я-то, в общем, не против, что ты так часто ищешь на моем лице следы одобрения, но ты в курсе, что в процессе езды хорошо бы хоть изредка следить за шоссейкой? Ну, просто на всякий случай…
– Да брось ты, – сказал Вадик, резко крутанув руль, так как он чуть было не впечатался в зад какого-то трейлера. – Я эту дорогу знаю наизусть, сто раз тут ездил.
– Наизусть – это понятно, – вежливо заметил Игорь. – Но вряд ли в прошлый раз, когда ты тут ехал, именно на этом месте находился трейлер, в который ты сейчас чуть не влепился. Так что ты смотри на дорогу-то, смотри. А то, не дай бог, врежешься, вся грязь с машины обсыплется – ты же ее потом на стоянке никогда отыскать не сможешь.
– Не боись, – отважно сказал Вадик. – Я свою машину в любом виде узнаю. Кроме того, я ее не так давно мыл.
– В прошлом году? – поинтересовался Сергей.
– В этом, – сказал Вадик. – В честь Рождества.
– Рождество было в прошлом, – подал голос Сергей.
– Ну, в прошлом, – легко согласился Вадик. – Но ведь мыл же, правильно? У нас тут погода довольно сухая – чай, не Англия. Дожди идут редко. А когда идут – смывают пыль, которая накапливается во время сухой погоды. В природе, старички, все взаимосвязано.
Между тем машина Вадика уже вовсю катила по Нью-Йорку. Сергей, который здесь был первый раз в жизни, крутил головой во все стороны и разглядывал знаменитые нью-йоркские небоскребы.
Игорь, который летал в Штаты пару раз в год, делал вид, что он тут все давно уже знает, поэтому разглядывал небоскребы незаметно, стараясь не вертеть головой.
– О, вон Брайтон начинается, – обрадовался Вадик, показывая рукой куда-то направо.
Сергей посмотрел в указанном направлении и увидел огромную красную вывеску с надписью «МОСВИДЕОФИЛЬМ. Фильмы, книга, музыка». Неподалеку от нее висела вывеска поменьше, рекламирующая на русском «Центр спорта, здоровья и похудения».
– Прикольное место, – сказал Игорь, пристально глядя в окно. – Я тут один раз как-то был. Смотри, Серег, бабулька пирожками торгует.
Сергей посмотрел – и действительно, под вывеской «ПИРОЖКИ» стояла совершенно типичная советская бабулька в черном полушубке и с цветастым платком на голове, которая торговала узкими длинными пирожками – почти один в один, как те самые вкуснейшие и вреднейшие пирожки «с кошатинкой», которые он в детстве покупал в киоске на станции метро «Сокол».
– Я в прошлый раз специально сюда приехал погулять, – объяснил Игорь. – Полдня шатался по улицам и по пляжу. Один раз даже услышал разговор бабулек на скамейках – укатайка полная. Они своими внуками хвастались. «Мой Мишенька, – сказала одна, – кончил на адвоката». – «А мой Сашенька, – сказала другая, – кончил на компьютер». Я там полчаса рыдал, когда все это слушал.
– Да, здесь место уникальное, – согласился Вадик. – Чистый Советский Союз с капиталистическим уклоном. Некоторые тут лет тридцать живут – и до сих пор английского толком не знают.
– Кстати, а как у тебя с английским? – поинтересовался Игорь. – Быстро набрал?
Вадик вдруг неожиданно погрустнел.
– Ой, – сказал Игорь. – Я спросил что-то не то?
– Да нет, – грустно сказал Вадик. – Все то. Просто это больная тема. Понимаешь, незаживающая рана.
– Понимаю, – сочувственно сказал Игорь. – У меня та же фигня, когда спрашивают, почему я не научился играть на баяне.
– Дело в том, – объяснил Вадик, – что я тут всю жизнь работаю или вообще в русскоязычных компаниях, или в русскоязычных отделениях американских компаний. У нас, конечно, язык общения и переписки – английский, но реально все равно все говорят по-русски. А кто пробует по-английски – того считают козлом и выпендрежником.
– Ну так как ты тут без языка-то? – поинтересовался Игорь.
– Почему без языка? – в свою очередь удивился Вадик. – Я с языком. На бытовом уровне в пределах сотни предложений – запросто. И кино могу смотреть на английском. С субтитрами, правда.
– О, прям как я, – обрадовался Сергей. – Я тоже на бытовом уровне могу и с субтитрами.
– Но вот всякие грамматики и прочая фигня, – продолжил Вадик, – это в голову никак не лезет. Поэтому стараюсь говорить такими предложениями, чтобы не заморачиваться формами глаголов. «Я пришел», «я ушел», «где здесь туалет», «два гамбургера, плиз, и кока-колу».
– Логичный подход, – согласился Игорь.
– Кроме того, – сказал Вадик, – мне вообще не имеет смысла как следует язык учить. У меня же дикция очень плохая. Наши-то нормально понимают, а вот когда по-английски говорю – хоть чисто, хоть грязно, – все одно по два-три раза приходится повторять.
– Ну, значит, старик, – сказал Игорь, – тебе и переживать нечего. И я тогда не буду переживать, что на баяне не научился. В конце концов, бывают и другие вполне достойные инструменты.
– Комуз, например, – встрял в разговор Сергей. – В смысле, варган.
– Не знаю я, что это такое, – признался Игорь. – На нем играть сложно?
– Играть на нем просто, – объяснил Сергей и тут же продемонстрировал: «Пиу-пиу-пиу-пиу…»
– На нем сложно играть правильно, – продолжил он, – то есть закомузить соответствующие частоты и мотивы, чтобы вызвать нужных духов. Это главный инструмент любого юникс-администратора. Без комуза ядро FreeBSD фиг перекомпилишь. Еще бубен нужен и заячья лапка.
– Что-то тебя, старичок, куда-то не туда понесло, – сказал Игорь. – Опять начинаешь на птичьем языке болтать. Если ты нам сейчас начнешь про твой любимый «Линекс» втюхивать, я попрошу Вадика высадить тебя из машины.
– «Линекс», старичок, это для лечения дисбактериоза кишечника, – разозлился Сергей. – А я тебе втюхивал про «Линукс». «Линукс», понял?
– А мне, старичок, что дисбактериоз, что твои втюхивания – один баян вместе с комузом, – также разозлился Игорь. – Несешь какую-то фигню, у нормального человека уши в трубочку сворачиваются. Найди себе такого же крейзанутого – и ему мозги полоскай. Вон, Вадику, например. Он же у нас такой же, айтишник?
