В мансарде Игорь и Сергей сделали квадратные глаза – в комнате стояла только одна кровать. Точнее, не стояла, а лежала на полу.
– Вадь, – спросил Игорь, – а где вторая лежанка?
– Да эта же здоровая, – недоуменно и вполне чистосердечно сказал Вадик. – Я думал, вам на двоих хватит.
– Вадь, мы же не муж и жена, блин, – сказал Сергей. – Как мы будем вдвоем на одной постели? Ну его на фиг, такие развлечения…
– А у меня больше постелей-то и нету, – растерянно сказал Вадик. – Я думал, вам на двоих хватит…
– Вадь, тащи какую-нибудь лежанку – хоть надувной матрас, – решительно сказал Игорь. – Надувной матрас есть?
– Есть, – обрадовался Вадик. – В саду загорать.
– Без загара я обойдусь, – сказал Игорь, – а вот спать кто-то из нас будет на нем. Я уже так устал, что прям на ковре могу свалиться.
– Хочешь, – великодушно сказал Сергей, – разыграем, кто будет на основной лежанке, а кто на матрасе?
– Хочу, – согласился Игорь. – Сколько будет двести сорок пять умножить на триста пятьдесят восемь?
Сергей задумался. Он такими числами в уме оперировать не умел.
– Не знаю, – наконец сказал он. – А сколько?
– А это уже без разницы сколько, – ответил Игорь, разбирая лежанку. – Ты не ответил – значит, проиграл.
– Это уже нечестно, – возмутился Сергей.
– Конечно, – любезно ответил Игорь. – В этом мире нет справедливости. О, вон Вадик матрас тащит. Кстати, тебе его еще и надувать. Сочувствую.
С этими словами Игорь разделся до трусов, юркнул под одеяло и, судя по всему, почти мгновенно отрубился.
Сергей, ругая негодяйского друга последними словами, начал надувать матрас до твердообразного состояния. Но тот почему-то все никак не хотел твердеть. Тогда Сергей плюнул, постелил белье на то, что было надуто, и лег. Через несколько минут он уже лежал на полу – матрас оказался с дыркой. «А и черт с ним», – утомленно подумал Сергей и тут же заснул.
18. Субботник
На следующий день неутомимый Игорь подскочил в восемь утра. Одному не спать ему было скучно, поэтому Игорь стал расталкивать Сергея, который дрых в позе эмбриона, что должно было хоть как-то компенсировать жесткость пола.
– Господи, ну что ты меня будишь-то, негодяй? – застонал Сергей, ощутив в момент просыпания все свои ноющие ребра.
– Ты знаешь, сколько сейчас времени? – грозно спросил его Игорь.
Сергей изобразил на лице гримасу, которая обозначала, что сейчас может быть восемь утра, десять, двадцать, да хоть шестьдесят – ему наплевать. Ему просто хочется еще поспать.
– Уже четыре часа вечера, – сообщил Игорь.
Сергей от неожиданности сразу проснулся.
– Да иди ты, – сказал он испуганно. – Мы не могли столько проспать. Легли же вчера рано – еще десяти не было.
– Правильно, – согласился Игорь. – Сейчас восемь утра. Но это по местному времени. А по московскому, по которому мы жили еще вчера, уже четыре часа вечера. Так что ты все проспал, дружок. Петушок давно пропел.
– Петушок тебя сейчас клюнет куда-нибудь очень больно, – разозлился Сергей. – Зачем ты меня в восемь утра-то разбудил? Сам же вчера говорил, что нужно досидеть до вечера и лечь не раньше девяти-десяти, чтобы утром отоспаться и сразу перейти в новое время.
– Ну, так мы и перешли, – сообщил Игорь. – Поэтому подъем. У нас сегодня много дел, а кроме того, еще до завтрака предстоит большая уборка участка. Ты что, думаешь, что я пошутил насчет уборки?
– Игорь, ну ты уже совсем офигел! – возмутился Сергей. – Как это до завтрака? Что за садизм-то такой? Я, пока чаю не выпью, вообще не человек!
– Да хорошо, хорошо, – согласился Игорь. – Позавтракаем сначала. Конечно, завтрак был бы хорошим стимулом, как морковка перед носом у оленя, но участок немаленький, так что я подозреваю, что возиться с ним никак не меньше, чем до обеда. Давай, вставай уже, пошли на кухню.
Сергей, что-то бормоча себе под нос, с трудом встал, оделся, и друзья спустились из мансарды на кухню.
– Как тут чай-то сделать? – хрипло спросил Сергей, разглядывая кухонную утварь.
– Страна совершенно другая, – заметил Игорь. – Иной менталитет и принципиально другой уровень развития техники. Поэтому воду, судя по всему, кипятят вот в этом странном приборе.
С этими словами Игорь показал на обычный электрический чайник, стоящий у холодильника.
– Господи, – вздохнул Сергей, набирая в чайник воду, – как ты вообще можешь с утра еще и придуриваться? У меня, например, мозги еще совершенно не работают.
– Лично у меня мозги всегда работают, – сказал Игорь. – Даже во сне.
– Во сне мозги должны отдыхать, – назидательно сказал Сергей. – Иначе они скоро перегорят. Поэтому мои мозги продержатся гораздо больше твоих. Они умеют отдыхать.
– Тебя послушать, – фыркнул Игорь, – так если человек с утра до вечера валяется на кровати и не тренирует свои мышцы, то он проживет дольше, чем человек, который ежедневно занимается спортом. Я-то свои мозги постоянно тренирую. А у тебя они бездельничают. Ну и кто из них дольше продержится?
Сергей задумался. В словах Игоря была неоспоримая логика.
В этот момент где-то в глубине дома хлопнула дверь, раздались шаркающие шаги и на кухню вышел Вадик собственной персоной. Вадик, судя по всему, СТРАДАЛ. Лицо его украшала гримаса головной боли, очки в роговой оправе отсутствовали, придавая физиономии особенно трогательное выражение, одет Вадик был в майку-алкоголичку и здоровенные цветастые семейные трусы – примерно такие же, как у Волка из «Ну, погоди!».
– Лева пришел! – заорал Игорь с интонациями Саввы Игнатьича.
Однако Вадик на это ничего не ответил, а, продолжая шаркать, горестно подошел к кухонному гарнитуру, открыл какую-то дверцу, достал оттуда полуторалитровую бутылку содовой, сомнамбулически отвинтил крышку, не обращая внимания на то, что газированная вода вырвалась из горлышка и закапала на пол кухни, после чего присосался к бутыли, шумно глотая.
– Насос бытовой, похмельный, – прокомментировал Игорь. – Производительность – три литра в час.
– А ты бы лучше молчал, – сказал Сергей. – Сам Вадю споил вчера. Вот теперь приводи его в чувство.
– Да что он там выпил-то? – удивился Игорь. – Пять дринков. Мы с тобой явно приняли по семь-восемь. Если не по десять. А сегодня – как огурчики… Кстати, дай-ка мне водички, а то сушнячок все-таки наблюдается.
Вадик продолжал глотать содовую. Половина бутыли уже в него перекочевала.
