— Что, брат, наступил на грабли? Лично я никогда порнушный сайт по умолчанию не выставляю. У меня из-за этого тоже невеста ушла.
* * *
Конечно, после того случая, когда Сергей мне показывал Интернет, а на экране вдруг возникли жуткие скабрезные картинки, я вовсе не собиралась с ним дальше общаться. Точнее, общаться собиралась, но первый шаг должен был сделать он.
Спросите, почему я решила простить ему это безобразие на компьютере? Да потому что он вовсе не производил впечатления сексуального маньяка. Скорее даже наоборот. До этого все поклонники, с которыми я встречалась, только и думали о том, как бы побыстрее затащить меня в постель. А этот… У меня дома побывал, но только и рассказывал о каком-то линуксе и, почему-то, о пингвинах. Я так и не поняла, он что, кроме всех остальных профессий, еще и биолог?
Что у него дома произошло, я тоже рассказала. О соблазнении не могло быть и речи. Так что во мне даже какой-то спортивный интерес проснулся. Надо, думаю, растормошить этого чурбана, а то я себя как-то неуверенно стала чувствовать.
Однако несколько дней Сергей не спешил мне звонить и извиняться. Я уже думала, что все… Парень или сам обиделся за то, что я тогда так резко убежала, или наоборот — считает себя настолько виноватым, что даже боится показываться мне на глаза.
Ожидание становилось мучительным, и я подумывала над тем, как бы мне самой предпринять первые шаги к примирению, как вдруг однажды иду я вечером домой, смотрю — стоит у подъезда мое чудо в перьях. Я его таким первый раз увидела. Брюки поглажены (гладил явно сам, потому что стрелка начиналась у левого кармана, наискосок пересекала брючину и заканчивалась где-то у правой щиколотки), надел относительно белую рубашку и каскетку с изображением пингвина в красной шапке (ну явно он еще в каком-то экологическом обществе работает.) В руках держит… — мама моя дорогая — БУКЕТ ЦВЕТОВ! Я, разумеется, делаю строгий вид, насупливаю брови и смотрю на него вопросительно.
— Ир, ты… это… — замялся он. — Ну, в общем, блин, прости меня… Я же не хотел. Просто понимаешь, у этих, блин, неприличных сайтов всякие там флэши, ява-скрипты, аплеты там всякие… ну и не уследишь, бывает, что они возьмут, да забузолят свой урл в фавориты по дефолту. А что я могу сделать? Я же и не вижу. Хотел броузер пропатчить на эту тему, а все руки не доходят, — и он посмотрел на меня с самым разнесчастным видом.
Конечно, из этой тирады я не поняла ничего. Догадалась только, что он извиняется. Ладно, думаю, надо простить парня. Вон какой несчастный и даже брюки погладил.
— Хорошо, Сергей, — строго говорю я. — Прощаю. Но чтобы это было в последний раз.
— Ой, Ир, — обрадовался он, — да я, да я прямо сегодня… Вот только домой приду, весь броузер, Ир, клянусь, весь дизассемблирую…
— Стоп, машина, — прерываю его я. — Что ты там с собой сделаешь — твои проблемы. Главное, руки на себя не накладывай, потому что уже все в порядке. Я тебя уже простила. Почти. Вот только букет цветов мне вручишь и считай, что прощен окончательно. Надеюсь, — язвительно добавляю я, — цветы мне предназначены?
— Да, Ир, конечно, — замельтешил Сергей и сует мне этот букет прямо в нос.
— Что это? — недоуменно спрашиваю я, вытаскивая букет из ноздри, пытаясь одновременно остановить кровь.
— Это, — отвечает Сергей с каким-то внутренним торжеством, — это — настоящее оптоволокно! Вот! Его можно или в вазу поставить, или абажур из него сделать. Знаешь, как оно на свету переливаться будет. Красота — словами не передать. И нигде такое не купишь. Распределяется только по секретным объектам.
Смотрю я на него и прям завидую: это же надо остаться таким наивным и чистым человеком. Впрочем, за это его и полюбила. Чего уж теперь удивляться-то?
— Сереж, — осторожно спрашиваю я. — А ты знаешь, что на свете существуют такие растения, которые называются цветы? Ну, знаешь, они сначала растут или на кустах, или в парниках, а потом симпатичные парни восточного вида продают их на рынках и в переходах. Они еще пахнут так приятно. Нет, не восточные парни, а эти самые цветы пахнут. Женщины очень любят, когда мужчины им дарят вот эти самые цветы. Я тебе точно говорю. А абажур из этих штучек у меня уже есть. Папа в свое время спер из какого-то супер-секретного самолета дипольные отражатели, так они — один в один как вот это твое оптоволокно.
— Ир, — отвечает Сергей, смотря на меня как-то исподлобья. — Чего ты меня — совсем за идиота считаешь? Знаю я, что такое цветы. Да! Врать не буду, хотел тебе купить букетик. Подошел у метро и поинтересовался. Так они за каждую розу по 80 рублей потребовали! За каждую! Ир, ты пойми, я не меркантильный! Мне вообще в этой жизни мало что надо. Всего-то мощный компьютер с винтом гиг на пятьдесят, 250 метров памяти, Multi-write Cd-Rom на 6–8 скоростей, магнитооптику, слайд-сканер, монитор на очко дюймов, клаву Cherry с золотыми контактами и все. Ну и еще, конечно, чтобы из стены выделенка торчала наземная на два мега. И все. Больше ничего не нужно. Но когда за букет цветов, который подохнет через несколько часов, просят стоимость четырехмеговой видеокарты…
— Мда… — задумчиво говорю я. — Действительно, мало тебе нужно в этой жизни…
— А чего? — спросил Сергей и задумался. — Ну, с двухмеговой выделенкой я, конечно, загнул. Мне одному вполне хватит 128-килобитки. Можно даже по радиоэзернету. Впрочем, — тут он развеселился, — я же не только о себе забочусь. Когда-нибудь женюсь, вот тут канал помощнее и потребуется.
— Это да, — отвечаю я и смотрю на него пристально. — Когда-нибудь действительно канал помощнее потребуется.
— Вот видишь, — совсем развеселился он. — Ты же меня понимаешь!
— Ладно, чудо мое, — говорю я. — Какие у тебя дальнейшие планы на ближайшее будущее?
— Ну, — задумался он, — сначала новый фикспак на NT установить, затем я хотел Office-2000 поковырять, а то он у меня пока падает каждые десять минут, после этого…
— Да не по поводу твоих идиотских железок планы! — ору я на весь двор, — А по поводу нас с тобой, дурак, бессердечное чудовище, балда компьютерная! — и начинаю плакать от бессилия.
— Ой, Ир, ты чего, Ир, я же не хотел, Ир, ты меня спросила про планы, вот я и ответил про планы, — забормотал этот упертый парень. — Ты не думай, у меня на тему нас много всяких планов. Хочешь, завтра пойдем куда-нибудь вместе? На Манежной новая выставка открывается. «Интернет» называется. Хочешь, Ир?
Так он говорит, а я плачу, плачу… Однако понимаю, что у меня есть только два выхода. Или вообще решить никогда больше не связываться со всякими молодыми учеными, или продолжить общение с ним, но тогда придется самой начать изучать все это безобразие, чтобы из его речи понимать хотя бы три слова из пяти, а не одно из двадцати, как это происходит сейчас. Но я девушка сильная, поэтому решила, что пройду все до конца.
Кое-как перестала плакать, сказала Сергею, что с удовольствием схожу с ним на выставку «Интернет», договорилась созвониться завтра и отправилась домой, волоча за собой букет из оптоволокна. А с завтрашнего дня решила начать заниматься компьютером. Потому что нету у меня другого выхода. Нету.
