— Да ладно. Я уже привык. Я там, ты здесь. Какого же я дурака свалял, что тебя послушал!
— Брось, Саш. Чего ты в самом деле? Вернешься домой. Потом опять повторим попытку.
— Второй попытки не будет, — бесцветным голосом сказал Саша. — И домой я тоже не вернусь. И ты знаешь, кто меня там ждет.
— Да плюнь ты на них, — весело поддел его Леня, наливая себе водки.
Саша не выдержал и в раздражении выбил у Лени из рук стакан.
— Это ты меня заманил сюда! Я все бросил, поверил, а ты мне только подлянки кидаешь. Правильно мама говорила, что ты… — Саша в отчаянии махнул рукой.
— У русских всегда кто-нибудь виноват. Кроме них самих! Ну, заманил, обманул. Дальше что? Извольте, я готов жениться!
— Сука ты после этого! — Саша сжал кулаки, сдерживаясь, чтобы не ударить.
— А ты… — Леня хотел что-то сказать, но, оценив состояние приятеля, решил не продолжать. — Ладно, я спать пошел. Утро вечера оно мудренее. И тебе советую.
— Да пошел ты со своими советами в задницу! — в сердцах бросил Саша.
Леня ушел и закрыл за собой дверь.
Рубикон в тумане
Наручные часы, лежавшие на тумбочке в изголовье, сыграли Гимн Советского Союза. Леня не спал. Он посмотрел на часы — было три часа ночи, — вздохнул, повернулся к стене, но не выдержал, встал и пошел на кухню.
Саша сидел перед ополовиненной бутылкой с налитой рюмкой и даже не повернул к вошедшему головы.
— Страдаешь? — с интересом спросил Леня.
— Не твое дело. Иди досыпай. У тебя на баб много энергии уходит. Тебе подзаряжаться надо, — в тон ему ответил Саша.
Считая, что любезностями они обменялись, Леня приступил к главному, ради чего он пришел:
— Саш, ты сосредоточься и раньше времени руками не маши. Хорошо?
— Ну? — осторожно заинтересовался Саша, чувствуя, что Леня что-то придумал.
— Ты знаешь, что совсем безвыходных положений не бывает. Надо только решить, от чего отказываешься.
— Ну, с этим у меня порядок. Ничего уже нет, — с наигранной веселостью сказал Саша.
— А если подумать? — спросил Леня.
Саша насторожился. Неужели ему еще есть что терять?
— Да я уже мозги сломал думавши. Не томи, Лень! Ты же чего-то изобрел, — с тоскливым ожиданием протянул он.
— Ну, в общем, так… только копытами не бей. Я предлагаю нам с тобой… пожениться, — с большими трудными паузами произнес Леня.
— Совсем, что ли, охренел? — возмутился Саша. — Ты, блин, думай, чего говоришь!
Леня сидел с каменным лицом, давая время Саше осмыслить предложение, взвесить все «за» и «против» этого радикального, как хирургическая операция, предложения. Он и сам ждал ответа Саши с волнением: вдруг тот согласится? И что тогда — в самом деле, что ли, жениться? Но слово не воробей, вылетит — не поймаешь. И Леня решил идти до конца. Ему вдруг стало стыдно за себя, что он, предложив другу такой по-человечески трудный выход, втайне надеялся, что тот спасует, откажется.
— А разве это можно? — со смешанным чувством ужаса и радости спросил Саша.
— Ты согласен? — спросил Леня, все еще надеясь, что Саша испугается.
— А ты не шутишь? — продолжал Саша искать подтверждения, что его не разыгрывают.
Леня промолчал.
— Ну, предположим, мы поженимся. Предположим, — сам себе объяснял ситуацию Саша.
Леня хмыкнул.
— Но ведь ты потом всю жизнь будешь попрекать, что ради меня пожертвовал всем! — взорвался Саша.
— Правильно. А ты как нормальная жена будешь слушать и терпеть, плача ночами в подушку, — не удержавшись, съязвил Леня.
— Жена? — переспросил Саша, похолодев. — Но мы же поженимся не по-настоящему? — с надеждой спросил он.
— Здравствуй, жопа, Новый год! Приходи на елку. У них туфта не пройдет. Нами специальная комиссия будет заниматься, эмиграционная, чтобы брак не оказался фиктивным. Вот так-то… милая! — Леня налил обоим водки.
— Слушай, но ты… ради меня… — внезапно расчувствовался Саша, — ты настоящий друг, — всхлипнул он и полез целоваться.
— Погоди, еще будет время, — отстранил его Леня. — Я так и не понял: ты согласен?
— Но иначе ведь нельзя? — спросил Саша, зная ответ.
Леня пожал плечами.
— А ты-то чего так спокоен? — опять взорвался Саша. — Может, ты все специально так подстроил? А? Все так подвел к свадьбе? — юродствовал Саша.
— Все. Ты свободен. Я больше ни на чем не настаиваю. Действительно, что это я к тебе лезу? Ты сам хозяин своей судьбы: захотел — уехал, захотел — приехал. Ездец!
— Я пошутил, — устало сказал Саша.
— То-то же. Больше ты ничего путного сегодня не скажешь. Допиваем водку — и спать. Завтра тяжелый день — попробуем переменить судьбу.
— Мне чего-то даже страшно чуть-чуть, — поеживаясь, признался Саша. Ему представилось, что он стоит на краю глубокой пропасти и очень хочется туда прыгнуть.
— А мне — не чуть-чуть, — без улыбки ответил Леня.
Друзья выпили.
Другие люди
Уже поотвыкшие сидеть в очередях, Леня и Саша почувствовали себя в эмиграционном бюро, словно при родной советской власти, полностью бесправными и беспомощными. Они ходили от одного вежливого чиновника к другому, и конца этой ходьбе не было видно. Бумаги в их руках множились, обрастали копиями, копии заверялись визами, на них появлялись входящие номера отделов, подотделов и номера архивного хранения. К бумагам приклеивали марки гербового сбора, цветные голографические ярлычки, после чего эти бумаги становились полноценными документами, удостоверяющими, что Леонид Левин выражает желание жениться на Александре Кузнецове, а тот, в свою очередь, выражает обоюдное желание выйти замуж за Леонида Левина. Причем друзья, неготовые к такой жесткой определенности, долго вполголоса переругивались, пока на глазах изумленного чиновника, рыжего задастого детины, не решили бросанием монетки, кто из них будет мужем, а кто женой.
Поначалу Саша немного стеснялся, отдавая строгим на вид чиновникам свои брачные бумаги (он думал, что те будут криво ухмыляться и начнут перемигиваться друг с другом), но желание друзей не вызвало у сотрудников бюро абсолютно никакой реакции, как будто речь шла об оформлении кредита на покупку газонокосилки.
Небольшая заминка вышла только с Леней. Он не сразу нашел среди множества документов бумаги, подтверждающие, что у него есть недвижимость, и чиновнику показалось, что ему морочат голову. Чиновник стал отталкивать от себя документы друзей, но нужные бумаги, к удивлению клерков, были Леней предоставлены, и инцидент завершился самым благополучным образом. Так что даже требовательный чиновник, очевидно, в порядке извинения за свою чрезмерную строгость, сам сопроводил ребят к столоначальнику и коротко проинформировал того о сути дела в самом благоприятном для ребят свете. Столоначальник с интересом его выслушал, улыбаясь, поздравил друзей с принятым ответственным решением и пожелал удачи и счастья.
