— Господин генерал, — обратился к нему его собеседник.
— Не надо, Джеймс. Для вас я просто Александр Сергеевич. Разве в наших отношениях что-нибудь изменилось?
— Александр Сергеевич, до недавнего времени я тоже думал, что мы не только резиденты разведок, но и близкие друзья, но последние события заставили меня усомниться в вашей искренности.
— Что вы имеете в виду? — смущенно спросил российский резидент.
— Давайте не будем притворяться хотя бы друг перед другом и разводить бла-бла-бла. Мы же профессионалы.
— Джеймс, я, ей-богу, не понимаю, о чем вы говорите.
— Александр, кончай вешать лапшу на уши. Что это за хохма с фондом Гогенройтера? Какие-то гомики из России? Что за дела?
— Это ты меня спрашиваешь? Это я тебя хотел спросить! Мне звонят из Москвы и спрашивают, как же ты, сукин кот, фонд Гогенройтера просвистел?
— Аналогичная история со звонком из Лэнгли. Что будем делать?
— Я думаю, что таким деньгам все равно крыша нужна, — сказал Александр Сергеевич. — А чем мы с тобой не крыша? — показал он на свою грудь, украшенную орденами и медалями.
— Крыша? — удивился американец.
— Руководство. Нам нужно держаться вместе, в одиночку ни один из нас с проблемой не справится. Деньги, согласен, были ваши, но люди-то наши. Ну, ликвидируете вы их — денег ведь все равно не получите. По своим же демократическим законам. Было бы это у нас, мы бы их живо из денег вытряхнули.
— Да, кажется, мы, как всегда, обречены на искреннюю дружбу и сотрудничество.
Они ударили по рукам:
— Паритет?
— Паритет.
Шоферы продолжали курить как заводные, наблюдая, как к ним приближаются всадники. Подъехавшие спешились, отдали друг другу честь, сели в автомобили — и машины разъехались, оставив на месте стоянки две кучи окурков, которые тутже подмел седоусый уборщикв форме экологической службы.
После того как окурки были убраны, уборщик достал пульт управления, похожий на телевизионный, и выключил пейзаж с парком, на месте которого остался гореть неяркий красный фонарик с надписью «standby».
На острове Буяне
Большая моторная яхта нарезала круги вокруг скалистого острова, на котором высились стены «Московского Кремля». На палубе рядом с Сашей и Леней стоял невысокий полный молодой человек с толстым портфелем. Вышедший на палубу Валентин с бокалом в руках с нескрываемым изумлением услышал разговор.
Саша, стоя спиной к острову, говорил молодому человеку:
— Мне этот остров вообще-то не очень нравится. Но Леня выбрал его, а его желание для меня закон, — сказал Саша, покосившись на Валентина. — Правда, его портит это нелепое сооружение, нуда Бог с ним. Не сносить же его.
— А с чего вы взяли, что наша кинокомпания вообще продаст вам остров, с Кремлем или без? — В кармане молодого человека зарычал мобильник: он достал его, две секунды слушал кого-то и, категорически сказав: «Перебьется», положил телефон в карман. — Мы имеем тут кое-какие перспективные планы. Первый месяц проката «Вампира» показал, что этот кусок каменного дерьма с Кремлем почище Клондайка. Сейчас пишется сценарий телеварианта на восемьсот серий. Так что остров не продается, — развел руками молодой человек.
— Нам плевать, сколько это будет стоить, — вежливо сказал Леня.
— Речь идет о прибыли, которую даже трудно представить. — Молодой человек нарисовал пальцем в воздухе много-много нулей. — Если я вам скажу, сколько это будет стоить, у вас пропадет не только способность плеваться.
— А сколько из этой суммы, — Леня тоже порисовал нули в воздухе, — достанется лично вам?
Молодой человек скромно потупился, давая понять, что его доходы — это область интимная:
— Кино неплохо кормит.
— Бросьте, Арчи, вы же амбициозный человек. Ну кем вы можете стать в конце концов на своей хваленой студии, если она не обанкротится в один неожиданный момент? — издевательски спросил Леня.
Саша и Валентин с интересом следили за этим малопонятным диалогом.
— Членом совета директоров, — честно и не без гордости сказал Арчи.
— То есть одним из многих? — уточнил Леня. — А мы с Александром предлагаем вам стать губернатором острова Кремль-2.
Арчибальд взглянул на Сашу (тот многозначительно кивнул) и перевел задумчивый взгляд на остров.
Раздался звон стекла: из рук Валентина выпал бокал с виски и разбился о палубу.
— Ничего, это к счастью, — утешил его Саша, не заметив, с какой ненавистью посмотрел на него исподлобья Валентин.
Оверкиль
Саша попал в песчаную яму, и теперь только очень точный и сильный удар позволил бы ему хотя бы сократить разрыв с хорошо и расчетливо играющим сегодня Леней. Он долго выбирал клюшку, пока наконец не остановился на самой своей нелюбимой — с толстым крюком, которая позволяла бить «свечки». Удар получился. Мяч катился по направлению к лунке и при удачном порыве ветра мог даже попасть в нее, что сулило неожиданный выигрыш, но внезапно между мячом и лункой появилась преграда — черный кейс.
Саша и Леня удивленно подняли головы и увидели бледного от волнения Валентина.
— Господа, настало время нам серьезно поговорить, — сказал Валентин голосом, не предвещающим ничего хорошего.
Саша и Леня сели за столик, стоявший под тентом неподалеку. Официант налил чаю со льдом, и они жестом отослали его. Валентин с официальным видом встал возле стола. Друзья переглянулись.
— Что у тебя там? — спросил Саша, вытираясь махровым полотенцем с монограммой «Саня».
— Господа, должен с прискорбием заметить, что я жестоко ошибся, и вы не те, за кого себя выдаете, — произнес Валентин и сжал губы «куриной жопкой».
— Так, это уже интересно, — сказал Леня, пытаясь выиграть время.
— Да, это очень интересно. Вы вступили в фиктивный брак с целью получить гражданство. Вы никогда не были супругами или даже любовной парой в том смысле, в котором это понимал мой патрон.
— Это шантаж? — просто спросил Леня.
— Шантаж, — так же просто ответил Валентин, сразу теряя торжественность.
— Чего же ты тогда стоишь? Садись, поговорим, — сказал Саша.
— Как мужчина с мужчиной, — добавил Леня.
Саша подозвал официанта, тот обслужил Валентина и снова отошел.
— Насколько я помню, старику нас рекомендовал ты, очевидно, уже зная правду, — пошел в нападение Леня. — Значит, мы тебе были зачем-то нужны.
— Лень, не дергайся. Мы ему и сейчас нужны. Сколько ты хочешь?
— Подождите, — обескураженно сказал Валентин. — Я же еще не показал вам видеозаписи и фотографии.
