Достоевский замялся:
— Я думаю… может быть, на ликвидацию последствий наводнений, лесных пожаров, взрывов административных зданий…
— Короче, налатаниедыр? — саркастически подвел итог убогих предложений Начальник. — Нет, я думаю, вам надо работать в другом направлении. Попробуйте-ка убедить наших, пусть и бывших, соотечественников выкупить на эти деньги государственные долги России. Попробуйте что-нибудь из патриотического арсенала: родина, дескать, переживает трудные… ну и так далее. Только не пережмите, умоляю. Ато я вас знаю, у вас ни в чем меры нет. Тут вам и ваши связи за рубежом пригодятся, — с намеком сказал Начальник, глядя в упор на Достоевского. — На сегодня все. Все свободны. Авы, товарищ Чехов, останьтесь. Михаил Юрьевич, — сказал Начальник, когда все остальные участники совещания вышли, — хочу вас попросить подстраховать Достоевского. У него был несанкционированный контакт с полковником Джеймсом-старшим. Так что сами понимаете, они вдвоем такого могут наворотить… Гребите все, что попадется, всю грязь, всю подноготную, а для на —
чала спрячьте куда-нибудь этого Педерсена, пока его не ликвидировал Фаренгейт. Есть у меня ощущение, что он еще пригодится.
7.62 по Фаренгейту
Вася Фаренгейт, сидя за полированным столом, покрытым грязной майкой с символикой спортивного клуба «Спартак», чистил пистолет системы «Макаров» и смотрел телевизор.
Первый канал Останкино показывал в этот вечер фильм Михаила Ромма «Ленин в 1918 году».
В это время у Васиного подъезда остановилась черная «Волга». Из машины вышли трое. Они вошли в подъезд и стали подниматься. Один из них поднимался в лифте, двое — по лестнице.
У Васи зазвонил телефон.
Вася вытер руку о более чистый рукав спартаковской майки и взял трубку телефона.
— Вас слушают, — сказал он женским голосом.
— Василий? Это Саня.
— Какой Саня? — спросил Вася, продолжая имитировать женский голос. — Я не знаю никакого Сани.
— Ну, Саня, который тебя с металлом кинул.
— А, педрила! — нормальным голосом обрадованно закричал Вася.
— Чем сейчас занимаешься? — донеслось до Васи из телефонной трубки.
— Сейчас? Макарку купаю, — сказал Вася, любуясь пистолетом.
— Есть работа по специальности.
— Где?
— У нас.
— У вас? В заднице, что ли? — заржал Василий.
На том конце провода промолчали. Василий прекратил смех и прислушался; кто-то сказал: «Зачем ты ему стал звонить, ему и так все скажут, что надо», и трубку положили. Васе стало не по себе, моментально пересохло горло, и очень захотелось ссать.
А на экране телевизора Фанни Каплан косоглазо и близоруко вела прицельную стрельбу по вождю мирового пролетариата.
В это время в квартиру Васи без стука и звонка вошли трое мужчин в штатском. Они профессионально отсекли Васю от дверей, окон и разобранного «Макарова». Один из мужчин ровным бесцветным голосом спросил:
— Василий Геннадиевич Нестеренко по кличке Фаренгейт?
Вася обреченно кивнул головой и протянул руки для наручников. Мужчина достал из кармана и положил на протянутые руки заграничный паспорт, потом международный авиабилет и конверт.
— Что это? — спросил удивленный Василий.
— Распишитесь и не задавайте вопросов, — ответили ему и положили на стол четыре ведомости. — Это за авиабилет. Это за паспорт. Заграничный. Это командировочные. Доллары США. Шестьсот шестьдесят. Словами и в скобках цифрой.
Вася вскрыл конверт и пересчитал доллары.
— А здесь только шестьдесят, — сказал Вася, думая, не ошибка ли это.
— Распишитесь, — тихо велел мужчина, и Вася расписался.
— А это чего? — поинтересовался Вася, приподняв четвертый листок.
— Браунинг. Бельгийский. Одна штука. Переделан под общеармейский калибр 7.62.
Стоявший у окна молодой человек достал из внутреннего кармана названный пистолет, добавил к нему длинный глушитель и положил все это перед Васей, собрав разобранный «Макаров» в газету.
— Вопросы есть? — спросил старший. — Вопросов нет.
Оперативники выключили телевизор, торшер, проверили газ. Все направились к выходу.
— Присядем на дорожку, — предложил старший.
Все сели кто куда. Помолчали.
— Ну, с Богом, Василий Геннадиевич.
Рокировка в короткую сторону
Валентин с большим букетом цветов, бережно поддерживаемый приятелем, пытался открыть дверь своей квартиры. Хихикая и отталкивая друг друга, они наконец открыли ее и ввалились в прихожую.
В комнате горел свет. Перед работающим телевизором кто-то сидел в кресле. В его руке дымилась сигарета.
Педерсен и его притихший приятель осторожно обогнули кресло и взглянули на сидящего. Это был Фаренгейт. Левый лацкан пиджака гостя был аккуратно проколот стилетом, и Вася выглядел мертвым.
Педерсен застонал и упал в обморок, а его приятель, тихо заскулив, в ужасе выбежал из квартиры.
Из полутьмы коридора, ведущего в глубь квартиры, вышел Чехов. Он достал небольшой флакон и, открыв его, дал понюхать Педерсену. Тот открыл глаза. Чехов помог ему встать и повел из квартиры.
Проходя миом кресла, Валентин в ужасе отшатнулся от трупа Фаренгейта.
В дверях Чехов обернулся и оглядел комнату, проверяя, все ли он оставляет так, как надо.
В руке Фаренгейта продолжала дымиться сигарета.
Хлопнула входная дверь.
Сигарета продолжала дымиться. Наконец огонек добежал до пальцев трупа. Рука трупа дернулась, и мертвец отчетливо произнес: «О! Блин! Сигарету не мог забрать, садюга».
Сигарета выпала из руки на ковер, и тот начал тлеть. Фаренгейт вскочил с кресла и побежал на кухню в поисках какой-нибудь емкости для воды. К счастью, он нашел там шесть двухлитровых бутылей со «Швепсом». Вася быстро открыл одну из них, плеснул на ковер и тут же пожалел об этом. «Швепс» издавал запах бензина, тлеющий кусочек ковра вспыхнул, и огонь тут же перекинулся на скатерть и шторы.
Сообщение о смерти Педерсена
За традиционным утренним кофе Леня листал толстую утреннюю газету и вдруг среди фотографий застреленных и зарезанных за ночь проституток увидел знакомую физиономию Валентина Педерсена.
— Ты только посмотри, что делается! — Леня стал читать газетное сообщение: — Вчера в собственной квартире был застрелен и сожжен секретарь фонда Гогенройтера Валентин Педерсен. Убийство вряд ли можно назвать загадочным, поскольку господин Педерсен был известен в обществе своими экстравагантными сексуальными привязанностями. Полиция получила видеокассету, где во всех подробностях показано это убийство, носящее явно ритуальный характер.
