— Ваш день сегодня, — подавая стопку с водкой, говорит официантка в бикини.
— И ночь будет моя! — кричит поэт. — Ты чего после смены делаешь?
— А что? — игриво спрашивает официантка.
— А то! — с намеком на «то» говорит он. — Жди меня, и я вернусь!
— Не профукайте, — улыбается девушка и убегает…
Нет. На этот раз он не профукает. «Хороший! Хороший!» — гладит автомат Колбаско и опять целует щель купюроприемника.
Над автоматами на световом табло проплывают манящие красные цифры джекпота… «1 000 000»… Тридцать тысяч баксов!.. Можно будет вдове отдать тысячу рублей… В память о Вовце… Людмилке — корзину роз! Штуку — на девчонку!.. Хорошенькая!.. Можно купить десять акций «Акбара»!.. И — на Канары с Людмилкой… Или с девчонкой… Хорошенькая!.. А Людмилке — две корзины роз. Хрен с ней! Пусть радуется!.. Может, еще и на «рено» останется… Не обязательно с автоматическим управлением…
Манящие красные цифры джекпота прерывают поток мечтаний… Лимон! Лимон! Лимон!.. Я сорву его! Сорву!..
Опять удар по клавише… Бур-люм, бур-люм, бур-люм… Бздынь!.. Шиш… Еще удар… Шиш!.. Циферки в кредитном окошечке начали обратный отсчет… Три тысячи… Удар… Две тысячи девятьсот пятьдесят… «Давайте, птицы вонючие!.. Порхатые стоеросовые!..». Удар… Удар… Удар… Две тысячи… Ведь только что было три тысячи шестьсот!.. Но все равно шесть остается… А было-то пять… Отдам завтра пятьсот, Людмилке — букет гвоздик… А девчонка перебьется… Размечталась, дура!.. Акции, если честно, ни к чему… И Канары — чистое пижонство… За триста рублей можно в однодневном доме отдыха комнату снять с пансионом… Или просто так с Людмилкой по парку прогуляться…
Удар!.. «Ну давайте, птичечки!.. Давайте, ласковые!.. Пташки мои долгожданные… — Бздынь! — Чтоб вы сдохли, падлы стоеросовые!.. Порхуны шизокрылые!.. — Удар!.. — Давайте, птичечки! Летите, миленькие!..» Бздынь!.. На горизонтальной линии застыли две птицы!.. Бур-люм, бур-люм, бур-люм… Вращается крайний барабан… Ну!.. Бздынь!.. К двум птичкам пристраивается домик!.. Иес! Иес!.. Побежали циферки слева направо… «3000»… «4000»… «8000»!.. «9000»!!. А если бы вместо домика да третья бы птица!.. Бегут на табло красные цифры дразнящего джекпота… Был бы лимон!.. Еще сто грамм!..
— Ну что, договорились после смены?
— Снимите, пока не поздно, — говорит девушка в бикини, — а то профукаете…
«Еще чего! Профукаете!.. Не профукаем! Не для того я ночью в сортир упал!.. Работает Чуйка!.. Работает!.. Куплю десять акций… Пять — девчонке подарю… Хорошенькая!.. А Людмилке утром скажу, что в газете дежурил… Куплю ей две корзины!.. И, на Мальдивы с девчонкой!.. Хорошенькая!.. А на Канары пусть фраера едут… Может, и на „рено“ останется!.. Ну что стоило третьей птичке прилететь?.. Ладно, и так хорошо…»
…А время летело стремительно. Оно бурлюкало, тарарамило, бздынило, нащелкивало циферки слева направо, отщелкивало их справа налево, уносило Колбаско на Мальдивы, сбрасывало его в комнату однодневного дома отдыха, покупало цветы для Людмилки и акции, отдавало деньги вдове Вовца, снимало бикини с хорошенькой девчонки, пересаживало с «рено» на яхту и с яхты на автобус № 8, стограммило и прокуривало, пока наконец в кредитном окошечке не застыло «500», а пальцы не устали нащупывать подкладку пустого кармана, в котором еще недавно шуршали тысячерублевые бумажки, полученные от утренней продажи драгоценной тещиной реликвии…
Колбаско сидел, тупо уставившись на дисплей… «Было же двенадцать, и девять было, — думал он, — и шесть было… И пять было, когда я пришел… Почему осталось только пятьсот?..»
Он собрал последние остатки слюны и плюнул на стекло дисплея. Потом что было силы ударил автомат кулаком…
— Ведь говорила — профукаете, — сказала девушка в бикини, вытирая тряпочкой заплеванный дисплей.
— Пошла вон, уродина! — заорал Колбаско.
— А сломаете аппарат — платить придется, — добавила девушка, ставя на поднос пустую стопку.
— Еще сто грамм, тварюга! — зарычал поэт.
— Сейчас охрану позову, — сказала девушка и ушла. Колбаско, бормоча что-то невнятное, покачался взад-вперед, словно примериваясь, и ударил по максимальной ставке…
Бур-люм, бур-люм, бур-люм… Тара-ра-ра-блюм… Бздынь!.. И на центральной линии застыли, будто случайно, три наглые птицы…
— Джекпот!! — истошно заорал Колбаско. — Джек-по-от!..
И в этот момент средняя краснокрылая птица привстала на когтистых лапах, отвела назад хищную голову и со всего маху ударила ею в стекло дисплея и долбанула поэта горбатым клювом в самый центр лба…
Прибежавшие охранники увидели распластавшегося на полу Колбаско с красным, как у индийской женщины, пятнышком во лбу…
На прозрачном нетронутом дисплее вне всяких комбинаций разбросаны были домики, вишенки, цветочки…
В седьмом часу утра, когда в казино «Жар-птица» появились милиционеры и судмедэксперт, в свое гнездо на дереве над могилой Гайского прилетели три разноцветные птицы с хищными горбатыми клювами и расположились на дневной ночлег…
XII
…Внучатый племянник покойного Алеко Никитича был директором специализированного лицея для детей особо одаренных родителей. Специализированность лицея обязывала его быть платным. Это позволяло держать в классах компьютеры, иметь кинозал, танцплощадку, аквариум двенадцать на восемь, в котором жили два осьминога, выловленные непосредственно в Марианской впадине, и крытый теннисный корт.
После смерти двоюродного дедушки директор лицея устроил туда Глорию преподавать литературу в классе седьмой ступени.
Перед тем как представить Глорию классу, директор пригласил ее в свой кабинет для предметного введения в курс дела.
…Директор, откинувшись, сидит в кресле за своим столом и неотрывно наблюдает за сумасшедшей автогонкой, происходящей на огромном экране, вмонтированном в противоположную стену.
Заметив вошедшую Глорию, он жестом указывает ей на стул, стоящий по другую сторону стола, и продолжает наблюдать за телевизионным действием…
В автомобиле рядом с водителем, лицо которого скрыто черной маской, сидит Анхелита. В ее глазах мольба и испуг. Рот ее заклеен красного цвета липкой лентой. Руки связаны за спиной… Автомобиль пробивает витрину магазина и мчится через весь зал, разбрасывая по сторонам перепуганных насмерть покупателей… Удар! Звон разбитого стекла… Машина выскакивает через противоположную витрину на проезжую часть улицы, где ее уже ждут четыре полицейских джипа. «Фак ю!» — рычит водитель и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, летит к мосту, который в этот момент начинает разводиться.
С диким ревем машина взлетает в воздух и, подпрыгнув, исчезает на другой части моста…
— Сволочь! — кричит директор и убирает звук. — Сердце обливается кровью за страдания несчастной Анхелиты…
