БЫТЬ НУЖНЫМ
Маркофьев умело использовал жажду каждого быть нужным, использованным, востребованным… Приглашал всех и каждого в свою большую дружную семью…
ПОЧЕМУ ПЛАТЯТ МАЛО
Он устремился товарищу на помощь. За небольшие подношения добился освобождения друга из-под стражи. Расплачиваясь и внося залог за выпущенного под нашу ответственность Моржуева, Маркофьев говорил:
— Почему у российских чиновников маленькие зарплаты? Чтобы, во-первых, были послушными. А во-вторых, чтобы их всегда можно было купить или хотя бы подкупить.
ПРОТИВ
Он говорил:
— Разумеется, я против взрывов. И против наркотиков. И против отмывки. Но бывает так, что негативные тенденции совпадают с твоими личными интересами… И тогда просто глупо отказываться от выгод…
И еще он сказал:
— Бывают ситуации и способы, ты и сам их знаешь, когда просто грех не отмыть…
Он вздохнул:
— Присутствие нравственности на нашей планете невозможно хотя бы потому, что никто не откажется от прибылей, приносимых торговлей оружием и дурманом, а заодно оформленными в приемлемые и узаконенные образцы потоками лжи…
Контрольный вопрос. Вы действительно считаете, что заградительные и поисковые отряды на границе и внутри государства не могут пресечь потоки гашиша и героина — лазеек-то всего несколько! — или охранители получают и извлекают выгоду из своей благородной миссии?
ЖЕНА СТАРШЕНЬКОГО
Помятуя о неизбывном двурушничестве журналистов и заглядывая в близкое будущее, Маркофьев принял стратегическое решение — учредить собственный печатный орган. Ответом на потоки помоев, которыми недавно поливали нас, должны были стать омуты нечистот, которыми Маркофьев собирался, в случае нужды, полить оппонентов.
Он просил меня разработать концепцию будущего издания, я начал обдумывать поручение.
— Какую ты хочешь газету? О поп-музыке? О спорте? Политическую? Или безыдейную? — спрашивал я. — Ведь тираж и возрастной ценз и социальный состав аудитории, к которой ты намерен обратиться, находятся в тесной зависимости…
— Не говори ерунды, — отвечал Маркофьев.
Главным редактором зарегистрированного вскоре еженедельника была назначена жена Старшенького — крашенная в ярко-рыжий цвет безумица, носившаяся по городу за рулем гоночного "порша" и прыгавшая каждую субботу с парашютом из окон наиболее высоких зданий — включая высотки МИДа и университета на Ленинских горах. Она имела журналистские навыки: в ранние годы печатала репортажи о соревнованиях по вольной борьбе и самбо. Кроме того, метко стреляла из лука, обожала горные лыжи и стремилась узаконить и включить в программу летних и зимних Олимпиад состязания по армреслингу.
Маркофьев просил меня ей на первых порах подсобить. Но дурында в помощи не нуждалась. Не зная, чем меня занять и как от меня отделаться, предложила:
— Возьми на себя проблемы искусства. Этот бросовый участок все равно никого не колышет…
Я начал выпускать театральную и литературные страницы. Здорово выручал меня завхоз, писавший статьи о Лермонтове и Фете.
Остальные сотрудники в основном перелагали так называемые ТАССовки.
Так продолжаться не могло! Тираж газеты оставлял желать лучшего. Добиться его увеличения — в таких условиях — было немыслимо!
Я советовал пригласить нескольких известных авторов. "Золотых перьев". Их смелость и именитость могли сдвинуть дело с мертвой точки.
Мои предложения были встречены маркофьевской невесткой без энтузиазма. А Маркофьев, к которому я пошел проталкивать свою инициативу, меня высмеял:
— Какое отношение имеют журналисты к газетам, радио, ТВ? Зачем они вообще нужны? Они — малые и никчемные винтики огромной полезной машины, наемные шестеренки большого комбината, зарабатывающего средства. Их функция — заполнять пустоты вокруг рекламных объявлений, которые приносят доход. А что приносят журналисты? Кроме неприятностей и хлопот?
Он заявил:
— Ты может, думаешь, что газеты и ТВ существуют, чтобы развлекать или информировать? Некоторые дураки действительно так полагают. На самом деле эти исчадия созданы для того, чтобы их владельцы могли заколачивать бабки и хорошо жить…
В результате ведущие должности в газете занимали подружки или просто знакомые огненноволосой бестии. Политическим отделом, например, ведал ее собственный сын (и, соответственно, внук Маркофьева) — мальчишка-студент (из автодорожного техникума) с пушком на верхней губе, имевший весьма смутное представление о верстке, правке и придумывании заголовков. Сексуальную рубрику вела соседка Маркофьева-младшенького по подъезду, многодетная мать, преданная своему мужу и помыслить не смевшая об измене. С утра она начинала обход служебных кабинетов, где выспрашивала сотрудников женского и мужского пола об их ночных приключениях, выклянчивала рассказы об эротическом опыте их знакомых и знакомых знакомых, выведывала, о чем этим искушенным и прожженным циникам было бы интересно в ее интерпретации почитать. Над ней гоготали и заворачивали такие просьбы, от которых она густо краснела…
— А это как? — спрашивала она. — А это куда?
Поскольку она занималась параллельно и распределением канцелярских принадлежностей, можно представить, какой глубины исследования выходили из-под ее пера.
СТИЛЬ
Стиль отношений между коллегами в этой редакции тоже царил своеобразный: за глаза все друг друга поливали и поносили на чем свет стоит, распространяли грязные слухи, а при встрече мило улыбались и расточали приятности. Припереть жалящих исподтишка обидчиков к стене было невозможно: произнесенное заочно никто не подтверждал, все только передавали из уст в уста и шепотом: "этот такой-то", "тот спит с женой такого-то", "а это вообще бездарность и холуй". Те, кому доводилось такое о себе ненароком узнать и у кого не выдерживали нервы, начинали орать, выяснять отношения, пытались-таки докопаться — кто и что о них сказал? Это были пропащие люди. Их вопли пронзали воздух, не достигая цели. Их требования гасила мягкая податливость несопротивления.
Любая разумная инициатива встречалась в штыки.
— А вот об этом не надо… О том, что Дальний Восток заселен китайцами. А русские у них в батраках. Не надо нервировать население. Граница же по-прежнему охраняется русскими…
НАЛЕТЫ И ПОГРОМЫ
Для наращивания тиража были предприняты другие шаги.
Сперва на редакцию совершили налет чернорубашечники. Сапогами они истоптали фотографию Маркофьева-основоположника, сорванную со стены в кабинете заведующего отделом городского хозяйства.
— Убирайтесь вместе со своим поганым листком в Италию, а лучше в Израиль! — кричали они.
Еще через неделю в газету ворвались хасиды с лозунгами: "Нет пропаганде антисемитизма в вонючей маркофьевской многотиражке!"
