К тому же меня весьма удивило и успокоило небольшое сообщение из полиции, которое я прочел в газете. Оказалось, что полицейским удалось после тщательного расследования выследить и арестовать некую г-жу Шик, розничную торговку по специальности, которая прятала дома пачки долларов. Женщина показала, что валюта действительно принадлежала ей и она хранила ее с целью спекуляции.
Это был прекрасный пример самопожертвования, тронувший меня до слез. Мне стало ясно, что благородная вдова взяла на себя вину за хранение моих долларов, дабы спасти своего уважаемого руководителя от преследований. Да благословит ее Господь!
Тут же у меня появилась мысль, что я должен отблагодарить эту благородную женщину за ее жертву. Я прямо с постели дал указание обеспечить несчастную, страдающую в застенках, вкусными продуктами, резиновой подушкой, а также новейшими молитвенниками. Теперь, когда непосредственная опасность миновала, мне для полного душевного покоя очень не хватало Мици. Я передал моей девушке, что лежу в больнице и состояние мое весьма серьезно. Я просил ее навестить меня, чтобы мы смогли поговорить о нашем будущем.
Моя уверенность в себе возрастала, и я благодарил высшую таинственную силу, что хранит меня и наше Движение.
Лишь позже я выяснил, что эту высшую силу звали доктор Зенмайер.
* * *
На четвертый день моего пребывания в больнице на пороге моей палаты постоянно дежурили два дюжих охранника в фиолетовых галстуках. Почти все члены движения спешили навестить меня, кроме Йони, этого жалкого телохранителя, который сторонился меня, имея на то свои причины.
Налоговый инспектор доктор Шванц тоже удостоил меня визитом. Он пришел вечером, и это было весьма мудро с его стороны, поскольку правительство запретило государственным чиновникам быть членами Фронта гарпунеров. Этот запрет сказался уже через несколько дней, когда количество госслужащих, желающих стать членами нашего движения, резко выросло.
Доктор Шванц официально поприветствовал меня и вручил свежий номер «Колеса».
Профессор Сил писал о Движении защиты волосатых следующее:
«Психическое заболевание, распространяемое группой мелких мошенников, представляет собой пародию на защиту прав — как личности, так и общества, и это воздействует на массы как весьма опасный наркотик».
Я бросил читать эти глупости.
— Что вы скажете о том, что здесь написано? — спросил я доктора Шванца. — Какой наглый тон!
— Скандал, — ответил начальник общего отдела, — оргия невежества. Что это значит: лысина — это массовый наркотик? Ведь наркотики применяются не только для приглушения чувств, но и как лекарство. Современная медицинская наука использует наркотики с поразительным успехом. На основе наркотиков делают очень эффективные лекарства, такие как морфий и кодеин.
Шванц был готов рассуждать на эту тему бесконечно, но тут вошел Пепи. Мой друг казался очень взволнованным и попросил начальника общего отдела немедленно удалиться. Затем Пепи срочно стал наводить странный порядок в палате и зарядил мою тумбочку целой батареей бутылок с коньяком.
— Дорогой, — сказал Пепи, — ты бы как-то привел себя в порядок.
— Я позвоню медсестрам.
— Ни в коем случае! Нельзя, чтобы кто-то знал, что ты принимаешь здесь нашего гостя, который сейчас подойдет. Я тебя прошу, постарайся произвести на него хорошее впечатление.
— А кто это?
Пепи выпрямился, стараясь придать себе внушительный вид, и отвесил глубокий поклон:
— Это доктор Зенмайер.
Я не понимал, в чем причина такой торжественности, тем более, что никогда прежде ничего не слышал об этом человеке. Его имя не произвело на меня никакого впечатления, однако поведение Пепи заставило меня пересмотреть мою точку зрения. Я уже готов был его уважать, тем более, когда выяснилось, что доктор Зенмайер — секретный посланник державы, воюющей в союзе с нашей. Он прибыл в нашу столицу, чтобы установить связь с вождями Движения в защиту волосатых. Пепи уже встречался с ним, но второпях. В тот раз они договорились, что нужно организовать более серьезную встречу в нейтральном месте, например, в моей больнице. Было особо подчеркнуто, что переговоры должны проходить в атмосфере полнейшей секретности.
Эта странная встреча заставила и меня разволноваться. Нетрудно было догадаться, что она не сулит больших шансов на получение финансовой поддержки. Если бы такие шансы существовали, Пепи не привел бы этого человека ко мне. Через два часа после прихода Пепи в дверь моей отдельной палаты постучали и вошел высокий человек зрелого возраста. По радостному виду подскочившего к нему Пепи я сразу понял, что это и есть доктор Зенмайер. Пепи увивался вокруг гостя, подобно собачке, радующейся приходу хозяина.
Светлые волосы доктора были коротко острижены, за стеклами пенсне поблескивали холодные глаза военного. Мы представились друг другу, и я попросил прощения у гостя за то, что принимаю его в таком виде.
— Энтшульдигунг, — ответил доктор Зенмайер, — вас, битте?
Ответ доктора был намеком на то, что наш высокий гость предпочитает общаться по-немецки. Это предложение мы оба отбросили с порога — вежливо, но твердо. Немецкий Пепи был слаб настолько, что возбуждал сочувствие, я же не хотел в присутствии высокого гостя своим беглым немецким смущать Пепи; кроме того, я не знаю на этом языке ни слова. Таким образом, гость вынужден был общаться с нами на нашем языке, хотя и с жутким акцентом.
— Ну как защита волос — это хорошо, успешно? — поинтересовался высокий гость. — Есть много сторонников?
— Конечно, ваше превосходительство, очень много, — ответил я, четко произнося каждое слово по слогам. — Число членов Движения постоянно растет, их уже как песчинок на морском берегу.
Пепи бросил в мою сторону гневный взгляд, как всегда, когда я проявлял свой интеллект — значительно более высокий, чем его собственный. Пепи начал громко объяснять основные принципы непобедимого Движения гарпунеров, покорившие широкие массы в результате его исторических публикаций, однако доктор Зенмайер насмешливо перебил:
— Скажите, господин, вы действительно верите, что все это проходило так гладко-гладко само собой?
Мы с Пепи переглянулись и отпили из рюмочек.
— Да, да, — пробормотали мы, — все наши успехи достигнуты благодаря нашим замечательным идеям.
— И господа не задумываются, откуда все эти пламенные последователи? Из воздуха? Откуда все эти демонстрации, почему раздраженное вашими действиями правительство не покончило с вами раз-два? Откуда снова разрешение на идиотскую газету? Господа, вы действительно верите лишь в собственное везение?
Мы взглянули на него с удивлением.
— Мы так полагали, ваше превосходительство… Вы хотите сказать, что…
— Да, господа, вот именно! Мое правительство следит за вами с ваших первых шагов, в большом-большом секрете… Если бы не мы, вы бы уже давно сидели в тюрьме или вас бы избили до смерти.
