Руководствуясь боевым состоянием духа, я решил собрать дополнительную информацию о Пулицере при посредстве хорошенькой Мицечки, а посему поспешил на четвертый этаж. Дома была лишь госпожа Мольнар, которая без возражений предоставила телефон в мое распоряжение, так как хорошо понимала значение воинской дисциплины.
Я набрал телефон фирмы Пулицера.
— Госпожа Мици, к сожалению, находится сейчас вне здания, — сообщил мне дружелюбный мужской голос, — но она оставила сообщение для господина Пинто.
— Да, я весь внимание.
— Госпожа Мици просила вам передать, господин Пинто, чтобы вы в дальнейшем, если возможно, не беспокоили ее своим присутствием, поскольку она не намеревается проводить имеющееся в ее распоряжении время в компании преступников. Госпожа Мици также просила сообщить, что она не будет сильно потрясена, если господин Пинто соизволит повеситься на ближайшем дереве.
Вежливый человек повесил трубку, и я, пораженный услышанным, подумал, что мне придется самому выкарабкиваться из болота, в которое я погрузился по самую шею! Самые близкие люди отворачиваются от меня один за другим, как будто я собака приблудная. Мне не на кого положиться, кроме как на самого себя, да и то с трудом. Положение мое аховое, весьма аховое — маленький Пинто против всего человечества.
Вообще-то трудно сказать, чтобы эта Мици меня так уж сильно интересовала. Кто она вообще такая? Соплячка с разбухшей талией и ногами, тонкими, словно использованные зубочистки. Она была нужна мне лишь для сбора информации. А теперь она воротит нос лишь из-за того, что я не пригласил ее на ужин. Экая гусыня избалованная, фу ты, ну ты, да пошла она…
Все, вот я уже и забыл о ней.
3
Когда я возвращался, погруженный в свои тяжкие размышления, то встретил на лестничной клетке небольшую оживленную компанию. Были там Артур Мольнар и доктор Шванц собственной персоной. Обнаружил я также и Гагая — почтальона в отставке, согласно домовым документам. Его выперли на пенсию досрочно, поскольку в один прекрасный день ему надоело разносить письма и он все их опустил в ближайший почтовый ящик. Ходили о нем и другие слухи, в которые я не очень-то вникал. Зато этим слухам безоговорочно верили жильцы — в свете событий, связанных с его прошлым.
— Хорошо, что вы подошли, — приветствовал меня Артур, — вы читали ответ профессора Сила Шумкоти? Весь город об этом говорит.
Я сказал, что еще не читал, и Артур вытащил из кармана свежий номер «Колеса». В атмосфере чувствовалось напряжение — вокруг все прямо вибрировало.
— Я буду читать вслух, — предложил Артур, — три интеллигентных человека, в конце концов, поймут больше, чем один.
Почтальон, которого не включили в число интеллигентов, заметил нерешительно:
— Извините, господа, но я бы хотел понять, и чем речь?
— Где вы вообще живете, Гагай? — набросился на него доктор Шванц. — Мы обсуждаем проблему лысины, понятно?
Почтальон заморгал, как какой-то чурбан:
— Я не понимаю, господин доктор. Есть люди лысые, а есть не лысые. Чего тут обсуждать?
Артур Мольнар за спиной почтальона стал крутить пальцем у виска, намекая на то, что нет надобности отвечать человеку с недоразвитыми мозгами. Затем все уселись на лестничной площадке. Госпожа Мольнар принесла нам с четвертого этажа черный кофе. Артур четким голосом стал зачитывать ответ профессора Сила:
Люди издавна живут в обществе,— писал ученый с мировым именем, — и среди них нет равенства в социальном и материальном положении. Это порождает естественный процесс соревнования, конкуренции, который существовал с древнейших времен. В этом соревновании каждый, разумеется, стремится достичь высот, дабы его истинные или мнимые способности получили признание в различных кругах общества. Есть люди, пытающиеся добиться популярности среди широких слоев, а есть и те, кто удовлетворяется признанием своих талантов в узком кругу.
Однако жизненная конкуренция не является справедливой.
Все люди принимают участие в соперничестве, но находятся в разных условиях. Есть люди, одаренные высоким интеллектом, а есть и те, на долю которых выпала глупость. Одни родились в богатых семьях, другие — в бедных. Один человек красив, другой — уродлив. Один талантлив, другой — бездарен.
Возникает вопрос: что делать человеку, не одаренному особыми способностями, когда ему приходится признать, к своему разочарованию, что он не способен противостоять в жизненном соревновании более развитым соперникам?
Ответ напрашивается: он пытается прибегнуть к незаконным, порой подлым средствам, чтобы обойти своих более удачливых конкурентов.
Могут ли такие люди действовать в одиночку?
Никогда. Это выше их сил, даже если они в большинстве. Поэтому они объединяются с другими бездарями, дабы преградить путь более способному меньшинству.
Но можем ли мы с уверенностью разделить человечество на более и менее способных? Такой возможности нет. Уровень способностей не начертан на лбу человека и не записан в паспорте.
Поэтому завистники выбирают группу, которую выделяют по внешним или расовым признакам. В этой группе находятся как более, так и менее способные. Члены группировки завистников заинтересованы в борьбе против тех, кто обладает положением в обществе, ибо низкие люди завидуют их преимуществам как в области социального статуса, так и в имущественном плане. Для того чтобы унизить этих людей, группировка завистников бойкотирует всех членов избранной группы, даже самых слабых среди них. Завистники включают в перечень преследуемых лиц не согласно их способностям и возможностям, а лишь по внешним признакам. Преследователи формируют свои списки на основании ложных обвинений членов избранной ими группы, дабы вывести их из соревнования, уничтожив социально или физически.
Разумеется, члены союза людей, лишенных способностей, направляют свой удар на тех представителей избранной ими группы, которые занимают лидирующее положение в обществе, на наиболее удачливых. Основной движущей силой союза бездарей является зависть к более талантливым соперникам.
Зависть всегда была одним из основных человеческих недостатков. Уже первая пара людей завидовала мудрости Творца, а третий человек на Земле — Каин — восстал на своего брата, ибо жертва Авеля была более благосклонно принята Творцом. Из десяти Заповедей Библии две говорят о зависти — и не зря. Как доказывает история, мы носим в себе этот вечный, неискоренимый порок.
Члены союза завистников сегодня выбрали в качестве объекта преследования и уничтожения новую группу людей. Теперь признаком, по которому осуществляется селекция, является количество волос на голове. Возможно, что это самая подлая paзновидность преследования в истории ненависти одних людей к другим, истории, столь богатой подлостями.
Лысина — каинова печать?
