* * *
Просунув голову между ветвей воинской палатки, Львиносвет заметил рыжую шерсть Белки, спокойно спавшей на своей подстилке.
— Белка! — прошипел он.
Она вскинула голову и открыла затуманенные сном глаза. Сердце Львиносвета сжалось от жалости. После той страшной грозовой ночи они не разговаривали с Белкой, наверное, сейчас она думает, что они ее простили!
— Можно мне поговорить с тобой? — понизив голос, спросил Львиносвет.
— Конечно, — Белка быстро вскочила и отряхнула приставшие к шерсти кусочки мха.
Выйдя из палатки, Белка увидела Остролистую и Воробья, и надежда в ее зеленых глазах сменилась настороженностью.
— Что случилось?
— Я только что слышал, как Уголек просил у Огнезвезда разрешения отправиться на Совет, — без обиняков выпалил Львиносвет.
Ему не потребовалось объяснять Белке, что это означает. Она широко распахнула глаза и в ужасе прошептала:
— Нет…
— Что ты собираешься делать? — злобно спросила Остролистая. — Или тебе все равно? Наверное, ты и ухом не поведешь, когда Огнезвезд выгонит нас из племени!
Гнев полыхнул в зеленых глазах Белки, но она сдержалась и спокойно ответила:
— Огнезвезд этого не сделает. По крайней мере, с вами.
— Откуда ты знаешь? А если мы не воители и не принадлежим племени? — спросил Воробей.
— Вы… — голос Белки оборвался, но она откашлялась и продолжила: — Обещаю, что вас это никак не коснется. Это моя ложь, мне за нее и расплачиваться.
— Не только твоя, — напомнила Остролистая, и Львиносвет услышал в ее голосе угрожающие нотки. — Наша настоящая мать, кем бы она ни была, тоже солгала.
Львиносвет вопросительно посмотрел на Белку, но та лишь крепче стиснула зубы. Было очевидно, что она твердо решила не открывать им эту тайну.
— Я поговорю с Угольком, — глухо ответила Белка. — Я попробую объяснить ему, что мне все равно. Он причинит зло не мне, а всему Грозовому племени. Уголек преданный воитель, и он не станет вредить своему племени. — Белка посмотрела на троих молодых котов и опустила голову. — Мне очень жаль, — еле слышно прошептала она.
Никто из них не удостоил ее ответом. Белка еще ниже опустила голову, а потом повернулась и ушла в палатку.
— Возможно, она искренне верит в то, что Уголек не навредит своему племени, — проговорил Воробейник. — Но я в это не верю. Мы должны что-то сделать.
С этими словами он тоже пошел в свою палатку. Львиносвет молча смотрел ему вслед. Легко сказать, да трудно сделать! Как можно остановить Уголька?
* * *
Этой ночью Львиносвету снилась кровь. Неземная сила распирала его, он прыгал на невидимого врага, он рвал когтями его серую шерсть, пока запах горячей крови не пропитал его шкуру до последней шерстинки.
Он проснулся, когда серый рассвет только-только начал просачиваться сквозь ветки. Встав со своей подстилки, Львиносвет почувствовал странную скованность во всем теле и тяжесть в лапах, словно он и в самом деле всю ночь напролет сражался с врагом. Широко зевнув, он вытянул передние лапы, прогнул спину и как следует расправил мышцы на плечах.
Стряхнув с себя сон, Львиносвет вышел из палатки на поляну и тут же напрягся, увидев Уголька, подходившего к Белохвосту и Яролике.
— Поторопитесь, — крикнул серый воин. — Охота ждать не будет!
Львиносвет со всех лап бросился к нему.
— Можно я пойду с вами?
На миг ему показалось, что Уголек удивился. Но потом серый воин овладел собой и насмешливо сощурил глаза.
— Конечно.
Все вместе они вышли из лагеря и углубились в лес. Львиносвет знал, что Уголек заподозрил что-то, ведь после той грозовой ночи никто из них троих не сказал ему ни слова. Но он не боялся серого воина и искал лишь случая поговорить с ним подальше от ушей соплеменников.
Возле Заброшенного гнезда случай представился сам собой.
Белохвост остановился, повел носом и сказал:
— Попытаем-ка мы счастья в саду Двуногих. Там давно никто не охотился.
— Думаю, ты напрасно потеряешь время, но попробуй, — кивнул Уголек. — Мы тебя догоним.
Когда Белохвост и Яролика скрылись за деревьями, Уголек повернулся к Львиносвету и прищурился.
— Ну? Чего тебе надо? Ты ведь напросился в патруль не для того, чтобы насладиться моим обществом?
— Нет, — спокойно ответил Львиносвет. До сих пор он даже не догадывался, настолько трудно будет отделить уважение к Угольку, как к своему товарищу и бывшему наставнику, от страха перед котом, который угрожал убить их в грозовую ночь, а теперь грозит погубить их жизни, открыв тайну Белки. — Я слышал, как ты просил Огнезвезда разрешить тебе пойти на Совет. И знаю, что ты собираешься сделать.
— И что? — пошевелил усами Уголек.
— Я прошу тебя не делать этого. Не ради нас, — добавил Львиносвет, — а ради Грозового племени. Его судьба сейчас в твоих лапах.
Уголек тяжело вздохнул.
— Не трать время попусту, взывая к моей верности племени, — прорычал он. — Белка уже говорила мне о том же, но я прогнал ее. Я сказал ей то же, что сейчас говорю тебе — меня ничто не остановит!
Золотая шерсть на загривке Львиносвета встала дыбом. Он выпустил когти и угрожающе зашипел:
— Я могу победить тебя в схватке!
В тот же миг на лапах Уголька зловеще сверкнули когти, а глаза превратились в два осколка синего льда.
— Попробуй! — оскалился он, но тут же втянул когти. — И ты решишься на это, благородный Львиносвет? Посмеешь напасть на своего товарища-воителя? Нет, у тебя не хватит духу рискнуть своим положением в Грозовом племени!
Презрительно фыркнув, Уголек повернулся и пошел прочь, но через несколько шагов остановился и посмотрел через плечо на Львиносвета.
— Ты, как и все мы, связан Воинским законом!
— И этот закон позволяет тебе предавать свое племя? — крикнул Львиносвет, но Уголек больше не обернулся.
Львиносвет молча смотрел ему вслед. Что же делать? Нельзя позволить этому коту отнять все, ради чего живет и сражается Грозовое племя — все, ради чего живет и сражается он сам.
— Возможно, я не настолько связан Воинским законом, как ты думаешь, — угрожающе прошипел Львиносвет.
Глава XXV
Воробей тихо лежал на своей подстилке в палатке целителей и ждал, когда придет сон. Львиносвет рассказал ему о своем разговоре с Угольком и о том, что серый воин отверг его просьбу и мольбы Белки.
«Раз это не помогло, надо попробовать по-другому», — думал Воробей.
Широко зевнув, он глубже зарылся в мягкий мох. Потом представил себе, как пролезает сквозь ежевику, выбегает в лагерь и тихо входит в воинскую палатку. Бесшумно скользнув между спящими воителями, он остановился над серым Угольком.
