Аллочка набрала внутренний номер шефа.
— Дмитрий Львович? Мне нужно с вами поговорить. Можно зайти?
— Поговорить? — Он был словно удивлен подобной инициативой своей сотрудницы. — Да. Да, мне тоже нужно будет с тобой поговорить. Я тебя вызову к концу дня.
Ему тоже нужно поговорить с ней? Аллочка насторожилась. Необходимость поговорить возникла вдруг именно сегодня, когда ей принесли деньги. И именно в конце дня, когда всех служащих сдувает с рабочих мест словно единым порывом ветра. Неужели?! Спокойно, главное — не дергаться и не делать ошибок.
Оставшиеся до конца дня часы Аллочка разрабатывала стратегию и тактику предстоящего разговора: взвешивала, обдумывала, отбирала нужные фразы и мысленно репетировала.
Рабочий день подошел к концу. Аллочкины коллеги проворно собрались и отправились по домам, а ее шеф так и не вызвал. Что бы означала эта пауза?
Просидев в опустевшем кабинете десять минут, Аллочка начала нервничать. Шеф был еще в офисе, но не спешил вызывать ее. Ему что, домой не нужно? Если он занят, то почему бы не перенести разговор на завтра? Дмитрий Львович никогда не перенапрягал себя на работе.
Секундная стрелка бодро перепрыгивала с деления на деление, а на ум Аллочке приходили все новые неприятные мыслишки.
Через четверть часа она не выдержала и сняла трубку телефона.
— Дмитрий Львович? Это Алла...
— А! Да-да. Заходи через пару минут.
Пора. Аллочка поднялась, одернула пиджак. Подойдя к небольшому зеркалу у двери, окинула себя критическим взглядом. Улыбнулась дважды: первый раз одними губами, второй — блеснув рядами ровных и безукоризненно белых зубов. Так солдат, готовясь к бою, перематывает портянки, подтягивает ремень, проверяет оружие. Закончив осмотр, Аллочка сочла, что к предстоящему бою вполне готова. Несколько раз легко хлопнув себя по щекам, чтобы проступил легкий румянец, она отправилась в кабинет шефа.
Дмитрий Львович ждал ее, стоя у стола и собирая в стопку разложенные по ореховой столешнице бумаги.
— Можно?
— Проходи-проходи.
Аллочка прикрыла за собой дверь и встала, ожидая приглашения сесть, — кабинет был невелик, середину его занимал стол, а на остальной площади суетился с бумагами Дмитрий Львович.
— Закрывай дверь, проходи. — Шеф бросил бумаги на край стола и повернулся к вошедшей сотруднице.
Аллочка взглянула на дверь и обратила недоуменный взор на патрона. Тот, кивнув ей, сделал жест, будто поворачивал ключ.
Девушка неуверенно коснулась кнопки замка и надавила. Замок щелкнул, Аллочка вздрогнула от резкого звука.
— Ну, теперь давай поговорим. — Дмитрий Львович обошел стол и сел на него, скрестив руки на груди. Лицо его светилось таким счастьем, словно он собирался сообщить об открытии звезды или нового элемента таблицы Менделеева.
Сияющее лицо шефа привело Аллочку в замешательство. Слишком много совпадений: закрытая дверь, разговор «тет-а-тет», день, когда она получила свой гонорар. И ведь проклятый конверт все еще лежал в ее сумочке, оставшейся в кабинете!
— Ну садись. Потолкуем. — Дмитрий Львович похлопал ладонью по краю стола рядом с собой и насмешливо подмигнул девушке.
— Почту за честь. — Аллочка присела на указанное место, принимая эту игру и шутливый тон. Появилась надежда, что причина вызова гораздо проще и не имеет отношения к маленькому бизнесу скромной сотрудницы.
Дмитрий Львович легко обнял ее за плечи. Жест получился излишне поспешным, да и не ожидала Аллочка такого гусарского маневра. Девушка попыталась отпрянуть, но объятие оказалось крепким. Она подняла глаза на патрона.
— Что такое? Чего мы так испугались? — продолжая улы-баться, ласково, будто успокаивая ребенка, поинтересовался Дмитрий Львович.
— Да... как-то это... — Аллочка кивнула на руку, лежавшую на ее плече.
— А что такое?
— Ну, я думала... я хотела поговорить.
— Поговорим позже. — Второй рукой шеф взял девушку за щеки и, вытянув губы для поцелуя, наклонился к ней.
— Дмитрий Львович! — Аллочка предприняла более решительную попытку освободиться. Это ей почти удалось, но шеф держал свою добычу крепко.
— Что такое, детка? — Дмитрий Львович продолжал говорить все тем же «нянюшкиным» голосом. — Тебе что-то не нравится?
Губы его были растянуты в любезной улыбке, но взгляд стал жестким и колючим, и этот взгляд, словно булавка бабочку, пригвоздил Аллочку к месту, лишив способности возражать. Единственная мысль, вспыхнувшая бенгальским огнем в ее мозгу: «Он ничего не знает о конверте».
— Скажи, — продолжал ворковать Дмитрий Львович, — может, тебе не нравится что-то? Не стесняйся, говори. Может, тебе я не нравлюсь? Как руководитель? Или как человек? Или тебе не нравится твоя работа? А?
Он слегка встряхнул девушку, требуя ответа.
— Нет... — прошептала Аллочка.
— Что — нет? Не нравится? Все сразу не нравится?
— Нравится... — чуть слышно вздохнула она, глядя в эти холодные глаза. — Все нравится...
— Это-то и славно. — Дмитрий Львович звучно чмокнул ее в приоткрытые губы.
Произошедшее дальше не стоит описывать в подробностях, тем более что ни один жест этой безмолвной сцены не будет интересен искушенному читателю. Патрон опрокинул свою служащую на предусмотрительно освобожденный стол, сдвинул узкую юбку ей на бедра. Сначала Аллочке показалось, что все тянется бесконечно долго; на самом деле все закончилось достаточно быстро: уже спустя три минуты шеф позволил ей сползти на пол.
Быстро приведя себя в порядок, Дмитрий Львович обошел стол и поднял свой кейс.
— Тебя подбросить до метро? — спросил он буднично.
— Спасибо... — Аллочка, все еще сидевшая на колючем ковролине, мотнула головой.
— Спасибо — да или спасибо — нет?
— Нет. Спасибо...
Она медленно поднялась, оправляя смятую в гармошку юбку и кусая губы, чтобы не зареветь.
— Ну, тогда до завтра. — Он открыл дверь и махнул своим чемоданчиком, предлагая побыстрее освободить кабинет. — Сегодня мы обо всем договорились? Или остались еще темы?
— Нет, спасибо. Вопросов больше нет.
— Разумеется. Разумеется. Мы решим этот вопрос. Да, конечно. Приезжайте, я покажу вам оборудование, поговоим о комплектации и здесь же обсудим условия оплаты. В принципе мы не отгружаем оборудование без стопроцентной оплаты, но для вас, конечно, сделаем исключение. Не пятьдесят процентов, но... Словом, подъезжайте, договоримся. Да. Счастливо.
Петр Владимирович положил трубку на аппарат и, откинувшись в кресле, поднял глаза на своего менеджера, переминавшегося с ноги на ногу в ожидании, пока шеф поговорит с клиентом.
