Энди и вся группа для нее больше не существовали, значит, не существовала и сама Лисбет. Остались пять других ипостасей. Потеря доходов, людей, налаженных связей и бизнеса? Конечно, но лучше так, чем видеть небо сквозь окошко тюремной камеры всю оставшуюся жизнь.
Лисбет вполне способна не только как ящерица отбросить хвост, чтобы спастись, но и как лиса отгрызть собственную лапу. Жизнь дороже.
Однажды она вовремя отказалась от очень доходного дела – снафф-видео. Полиция зависла в полуметре от настоящих виновников, уничтожила многих из тех, кого Лисбет намеревалась уничтожить сама. Если бы тогда не бросила, сейчас лежала на дне Меларена или на тюремной кровати.
Бросить вообще все? Исчезнуть, раствориться, уехать далеко… Денег достаточно, чтобы вольно прожить не одну жизнь. Что будет с теми, кого она бросит? Ей все равно.
Но остался должок – еще два человека, которые знают ее настоящее имя и которые не простят ей Энди. Значит, прежде чем она исчезнет, эти двое последуют за Энди. Но они не должны догадаться, что час пробил, потому Лисбет, вернее, теперь Марианна-Этель-Кристи-Лорен-Линда будет существовать, постепенно разбираясь с одной проблемой за другой.
Кроме девочек по вызову и клиники в Италии у нее есть наркотики, оружие, нелегалы и контрабанда лекарственных препаратов, конечно, запрещенных. Так много у одной женщины? Нет, она просто во главе, а работают помощники. Что будет, если она вдруг исчезнет? Ничего, ведь каждое звено способно существовать само по себе, они даже не сообразят, что у всех сразу исчезла хозяйка. Когда поймут, она будет далеко.
Кстати, не стоит забирать все деньги, нужно вывести только свою часть, потому, что преступный мир воровства у своих не прощает. Если не хочешь, чтобы тебя вычислила не полиция, а бывшие подельники, не воруй, скромно забери свое и, никого не обижая, исчезни. Она так и поступит, оставит налаженные связи, организованные поставки, деньги, базу… – все оставит и уйдет. Конечно, бывших не бывает, но ее не в чем укорить и некому.
Будет некому, если она разберется с теми двумя…
По ночному холодному Стокгольму спешила женщина в двухцветной куртке (одна сторона темная, вторая светлая), такой же шапочке, и никому не пришло бы в голову, что это глава огромнейшего преступного синдиката. Да и как, если даже сами члены синдиката не ведали, что они члены, а не отдельные группировки с разными женщинами во главе?
Она уже очень многим принесла беду. Скольким еще принесет? Скольких убьет либо руками своих помощников, либо собственными?
Чужие тайны опасны
Ларс уехал на север в Галливаре, Фрида с Бритт собирались отбыть в Осло. Линн не хотелось оставаться одной, она решила улететь в Швейцарию и ждать Ларса там. Бабушка сама справится с Амандой Джонсон, им будет что обсудить и осудить.
Но сначала нужно выполнить поручение Бритт.
Эта небольшая услуга изменила в жизни Линн многое, если не все…
– Линн, это Ларс выронил? – Подруга протягивала Линн какой-то листок.
– Да, наверное.
Линн взяла листок, чтобы выбросить его в корзину, но что-то заставило прочитать адрес: «Ане Гриммер. Боден, Гренсваген…» Почему Боден, ведь Ларс сказал, что едет в Галливаре? Собственно, ей все равно, но Линн вспомнила, что Ларс странно запнулся перед словом Галливаре. Кто такая Ане Гриммер? Если это родственница Густава, то зачем скрывать?
Стало не по себе, у мужа снова какие-то тайны от нее. Неужели все началось сначала?
Нет, не стоит подозревать Ларса ни в чем дурном! Нужно прекратить думать об этой Ане Гриммер и о поездке Ларса в Боден. А еще действительно увезти Бритт в Швейцарию, а не в Осло с его Садом людей. Там всем будет лучше – и Бритт, и маленькой Мари, и самой Линн тоже.
Но Бритт решила иначе, она захотела побывать именно в Саду людей, чтобы самой оценить достоинства сотен скульптур обнаженных людей. Линн ревниво доказывала, что красоты швейцарских озер не идут ни в какое сравнение с грубыми фигурами, вырубленными из камня.
Бритт обещала быстро убедиться в этом самой и потом отправиться в Швейцарию. А еще успокаивала подругу:
– Линн, ты не беспокойся, в доме все вымыли, я договаривалась с клининговой компанией, но не хочется оставлять личную мелочь.
– Думаешь продать дом?
– Пока не знаю, я не нашла документы на дом, может, предстоит их восстанавливать. Терпеть не могу эту бумажную волокиту. Просто не могу там появляться, так и кажется, что слышу крик ужаса и боли.
Линн осторожно покосилась на подругу, неужели Даг прав и Бритт действительно что-то знает, но скрывает?
– Ты слышала крик ужаса?
Подруга помотала головой:
– Нет, в этом себя и виню. Понимаешь, я не могла не слышать, но работал фен, вентиляция… Потому сейчас и кажется, что слышу. Даже феном боюсь пользоваться, все время сквозь его шум чудится голос Густава.
Это была правда, Бритт и впрямь после гибели мужа не пользовалась феном и принимала душ наспех, о ванне речи вообще не шло.
– Хорошо, я схожу. Что сделать с вещами?
– Просто сложи все в коробки, я не смогу ничем пользоваться, не по себе. Может, когда-нибудь потом…
Если честно, Линн тоже не по себе от этого поручения. Жаль, что Фриды снова нет в Стокгольме, сходили бы вместе. Но сама Линн намеревалась через день уехать в Швейцарию, а потому выбора не было.
В конце октября в Стокгольме темнеет рано, обычно уже дуют холодные влажные ветра, и пасмурных дней не меньше, чем солнечных. Ехать в дом, где произошло убийство, в темноте не хотелось, Линн отправилась туда с утра, надеясь быстро со всем разделаться и вернуться до сумерек.
Дом, обычно ярко освещенный (ни Густав, ни тем более Бритт не любили экономию), теперь стоял темный, впечатление усиливали низко висящие с самого утра дождевые тучи. Линн поспешила включить освещение хотя бы на крыльце.
– Все в порядке… – внушала она себе, – там все вымыли, вычистили… а приведений вообще не бывает…
Открыв дверь, на мгновение замерла, собираясь с духом. Да что за нелепица! Взрослая современная женщина боится войти в дом, где несколько дней назад было совершено убийство. А как же Фрида, она ведь и не такое видела?
Линн сделала глубокий вход, но, взявшись за ручку двери, буквально подскочила от голоса сзади.
– Хозяев нет дома.
Это соседка слева, вечно сующая нос не в свои дела и подглядывающая.
– Здравствуйте. Я знаю о хозяевах. – У Линн не было ни малейшего желания обсуждать с не в меру любопытной дамой трагедию Сьебергов.
Но та не успокоилась:
– А вы кто?
– А вы? – задала Линн встречный вопрос, хотя прекрасно знала кто перед ней. Впрочем, как и соседка.
