Густав менял женщин чаще, чем рубашки в своем нешуточном гардеробе. Развратив и превратив в послушную рабыню одну, он тут же принимался за другую. Даже делал предложение, но ни разу не доводил дело до свадьбы. Кроме последнего случая с Бритт. Может, в этом причина его гибели?
В мире все возможно.
Я ненавижу запах касторового масла и глицерина. Касторовое масло, наверное, терпеть не могут все, а вот глицерин многие любят, к тому же меня не раз уверяли, что глицерин запаха не имеет. Не имеет, но только если с ним ничего особенного не связано. У меня связано.
Отчим решил, что готовить розги зимой неудобно, и, вообще, розги это мелочь, для таких детей как я нужно нечто посерьезней. Пусть это будет стек. А стек это кожа, за которой нужно бережно ухаживать, чтобы не рассохлась, не задубела, оставалась мягкой и гибкой. Мягкая она вовсе не для того, чьей кожи касается, стек это больно, очень больно, даже если смазан глицерином.
Глицерином и касторовым маслом стеки смазывал я.
Вообще, я довольно быстро понял, что отчим относится к нам по-разному, мне доставалось куда больше, чем брату с сестрой, он считал, что это из-за моего бунтарского характера. Опуская на мою спину розгу или стек, отчим всегда приговаривал:
– Я отучу тебя бунтовать, маленький гаденыш! Ты разучишься смотреть волчонком!
Йен волчонком не смотрел, он смотрел затравленным щенком. Сара почему-то стала ото всех прятаться, даже от меня, хотя раньше мы вместе лазали по окрестностям, не обращая внимания на наказания от отчима.
Маме было не до нас, она родила одного за другим Курта, Маркуса, Карин и Биргит. Позже я понял, что были еще два выкидыша. И младшие сестренки тоже родились больными и прожили всего по полгода. Мама была беременной постоянно, за шесть лет шесть беременностей. Она выглядела плохо, болела и не вмешивалась ни в наше воспитание, ни в наше обучение, всем заправлял отчим.
Ларс читал, не отрываясь, с количеством перевернутых страниц росло его убеждение, что нужно найти родных Густава, именно там кроется тайна его смерти. Начинать надо от Галливаре. Если рассказ в тетради действительно о Густаве и его семье, то по описанию легко найти сам дом, а там и родственников.
Тетрадь заканчивалась каким-то странным намеком, у Ларса осталось ощущение, что семья в Галливаре больше не жила.
Вангер намерение одобрил:
– Знаешь, я чувствовал, что ты так поступишь. Тебе дать связь с тамошней полицией? Вдруг понадобится помощь?
– Дай чье-нибудь имя и номер телефона и предупреди, что я от тебя. Если и впрямь понадобится – обращусь, но нарочно дергать людей не буду, у всех дела и без наших розысков мальчиков, которые давно выросли.
Последняя неделя выдалась мрачно-суматошной. Конечно, все из-за убийства Густава и того, что за ним последовало.
А предыдущие? И те, что были перед ними?
Нет, те спокойные, слишком спокойные, все по заведенному порядку, все чинно и скучно. Секс дважды в неделю в миссионерской позиции с обязательным предохранением, мягкий поцелуй в лоб при расставании даже на пару часов и такой же при встрече…
А где же неистовство, с которого они начинали? Куда делись безумства с флоггерами в руках, колокольчиками в сосках и безостановочным сексом с одним оргазмом, перетекающим в другой?
Так ли давно Ларс соблазнял Линн, обучая ее искусству потакать себе в самых невероятных желаниях. Требования два: не скрывать своих желаний ни от себя, ни от него, и осуществлять их за закрытой дверью спальни. Развратницей вовсе не обязательно быть у всех на виду, достаточно собственной постели, но уж там стесняться или делать все по правилам запрещается!
Да и что такое правила? Кто их может устанавливать для тех, кто занимается любовью наедине?
Линн все понимала, подчинялась, участвовала в экспериментах, но всегда была ведомой, не проявляя инициативу. Лишь однажды, как выяснилось потом, намереваясь с Ларсом расстаться, она дала волю чувствам, сама практически изнасиловав будущего мужа. Какая же это была восхитительная ночь для обоих!
В остальное время Ларс придумывал и осуществлял, а Линн пряталась в своей раковине, норовя захлопнуть ее при первом же сомнении.
Сомнений было немало, ревнивая женщина все толковала не в пользу мужа, ему приходилось оправдываться и оправдываться. Да, он вынужден признать, что сам давал повод, но вовсе не собирался не только изменять жене, но и вообще смотреть на других, даже самых красивых и сексапильных. Ларс любил Линн, точно знал, что это взаимно, но он устал прилагать немыслимые усилия, чтобы не позволить ей свернуться как ежику в клубок и выставить колючки.
Очень хотелось раскрепостить жену, добиться, чтобы она не просто тихо стонала, скрывая удовольствие, но кричала, испытывая оргазм. Но дома, где за стенкой Осе и Свен и в своей кроватке спит маленькая Мари, это невозможно. Раньше для сумасшедшего секса была квартира на Эстермальмсгатан, но после того, как они едва не погибли в той квартире, спас Вангер, возвращаться туда не хотелось, и Ларс, несмотря на то что квартира была подарком деда, продал ее. Продана и квартира на Кунгсхольмене… В замок на острове они ни ногой уже давным-давно.
Ларс не раз подумывал купить какой-то уголок для безумств, однажды даже отправился смотреть такой, но надо же такому случиться, что хозяйкой уютной квартирки в районе Карлаплан оказалась его бывшая знакомая. Честно говоря, отношения с Эрикой выходили за рамки просто знакомства, у них бывал весьма впечатляющий секс, но только секс, не более того. Эрика ничего не забыла и вовсю старалась вернуть давно прерванные отношения в прежнее русло. Она изыскивала способ остаться с Ларсом наедине хоть десяток секунд и умудрилась в качестве напоминания о прежних забавах засунуть ему в карман свои крошечные кружевные трусики.
На свое счастье Ларс обнаружил «подарок» раньше, чем его увидела Линн. Встреча с Эрикой всколыхнула воспоминания, но не о самой Эрике, а о прежних отношениях с женой и мысли о том, как повысить их градус.
И вот сейчас они остались в квартире на Библиотексгатан одни. Пожить бы вволю, но Ларсу нужно уезжать, чтобы разыскать родственников Густава. Как воспримет это Линн, если она вообще все, что как-то умаляет внимание мужа, принимает с обидой? Как сказать, что он уезжает, когда появились все условия для того, чтобы не вылезать из постели несколько дней?
Ларс купил вино, сыр к нему, фрукты, подумав, добавил коробку конфет, упаковка которых просто кричала о любви. Конечно, винный погреб остался в замке, туда надо плыть либо яхтой, которая стояла на приколе, либо катером. Он вдруг решил, когда все вернутся из Швейцарии, устроить роскошный вечер именно в замке, попросив Свена приготовить его знаменитые блюда – фазанью грудку, оленину под белым вином и паштет. Впрочем, они с Осе освоили еще много что. У Осе и Свена своеобразное кулинарное соревнование, из-за которого очень трудно удержаться и не растолстеть.
