Спускаются с крыльца.
АННА (увидев Ивана, но не узнав). Здрасьте…
ЖЕНЯ. Здравствуйте…
Иван встал, вышел из-за стола, снял шляпу.
Пауза.
ИВАН. Женя… Аня…
Женя медленно подошла к Ивану и, крепко обняв, спрятала лицо на его груди. Обняла Ивана и Анна. Плачут долго, в голос. И Иван плачет.
ИВАН (Жене). Выросла.
ЖЕНЯ. Дядя Ваня, миленький… Пришел…
АННА. Седой. Нахлебался…
ЖЕНЯ. А мы ждем-ждем, ждем-ждем.
ИВАН. Пришел… ек комарок.
АННА. Не раненый? Нет?
ИВАН. Целый. Жень, дай попить.
АННА. Самогону хочешь?
ИВАН. Можно.
АННА. Я сбегаю.
ЖЕНЯ. Не надо, теть Нюр. Дядь Ваня, у меня спирт медицинский… Счас. (Убегает в дом.)
ИВАН. Вспоминал твой самогон, Нюр, всю войну. Гонишь, не бросила?
АННА. Семь лет не гоняла.
ИВАН. Чего?
АННА. Матерьялу не было. Позавчерась первый раз сварила. Как знала, что прибудешь.
Вернулась Женя. В руках ковш с водой и поллитровая стеклянная банка со спиртом.
ИВАН. Ух ты… Откуда у тебя?
ЖЕНЯ. Спирт? В больнице дали.
АННА. В больнице работат. Во как!
ЖЕНЯ. Санитаркой. В Перьми, в Мотовилихе.
АННА. Давайте за стол, че стоимте?
Сели за стол.
ЖЕНЯ. Ой, а закусить-то!
ИВАН. Сидите, водой запью. За встречу. (Пьет.) Ну вот теперь, кажись, пришел… окончательно. (Закуривает.)
АННА. А ты че не домой сразу? Че крадучись?
ИВАН. Привычка… По-партизански – огородами… Разведку сделать: кто, что, как, где… Саня, поди, сердится? Где она?
АННА. Дома. Нас ждет.
ЖЕНЯ. Ой, дядь Ваня-а-а-а…
ИВАН. Ну получилось так… Че поделаешь?..
ЖЕНЯ. Давай сбегаю за ней.
ИВАН. Не, не надо! Посмотрю сначала на нее… со стороны. Интересно… какая стала… Пол-войны партизанил, привык к сюрпризам-то.
АННА. Выскочишь – напугаешь.
ИВАН. Зачем? Я осторожно. Знаешь, как немца трясло… от сюрпризов наших?
АННА. Мы ж не немцы.
ЖЕНЯ. Схожу, дядь Ваня. Нехорошо. Я быстро.
ИВАН. Погоди-погоди! Стой! Женьк, ты куда? Сядь. Погоди. Вздохнуть дай… Хоть дух-то перевести. О, побежала. Куда я теперь денусь? Никуда… Все. Гостинцы ж еще… трофейные. Докурю, как человек, и пойду… за п…ми. Получу, однако, если пустит…
АННА. Пустят…
ИВАН. Под откос?
ЖЕНЯ (гладит Ивана по плечу). Дядя Ва-а-анечка-а-а…
ИВАН. Как твои-то: Петро, мать?
ЖЕНЯ. А папу убили. Под Сталинградом. В сорок третьем.
АННА. В день рожденья. Сыновий. Витькин.
ЖЕНЯ. Похоронка в марте пришла, а в ней – погиб двадцатого января, смертью храбрых. Вите как раз два годика исполнилось.
АННА. День в день выпало. Во как! В братской могиле лежит, с золотыми буквами – Рудаков Петр Петрович.
ЖЕНЯ. Деревня Терновка. Не слышал?
ИВАН. Нет.
С улицы во двор входит Александра. Увидев Ивана, застыла на месте. Ее не замечают.
ЖЕНЯ. Маме сразу плохо стало. Упала и умерла… Как бабушка.
АННА. Разрыв сердца, ага. В доме упала, как мама, и все.
Александра медленно отступает спиной за угол дома.
ЖЕНЯ. Думали – обморок. У нее так бывало. Похоронку на стол положила и стоит. Стоит, стоит, стоит… На похоронку смотрит и че-то думает, думает. Час, наверное, стояла.
Александра стоит, привалившись спиной к стене дома, закрыв лицо руками.
АННА. И молчит.
ЖЕНЯ. Так страшно, дядя Ваня.
АННА. Часа два стояла, если не больше.
Александра уходит.
ЖЕНЯ. Лицо серое почему-то сделалось. Потом голову подняла… Вот так встряхнулась, и голосом… тонким-тонким – как запищала, вроде. Но не запищала, а почти…
АННА. Ага, птичий такой голос.
ЖЕНЯ. Говорит: «Ну ладно. Давайте Петю кормить…»
ИВАН. Кого?
АННА. Петю! Хотела Витю, а видишь, как сказалось…
ЖЕНЯ. Потом… шаг сделала и…
АННА. И все.
ЖЕНЯ (кивнув). Упала.
АННА. И все.
Пауза.
ИВАН. Кто еще из наших?
Женя посмотрела на Анну.
АННА. Миша мой повесился, Ваня. Зимой. В каком?..
ЖЕНЯ. В сорок третьем, в декабре.
АННА. С конюшни его убрал этот… Заголодали совсем. От переживаний права рука у него отнялась, перестала работать. В сарайку уйдет и воем воет – ребят жалко. Ниче, говорит, у меня нет: ноги нет, руки нет – никакого пропитания вам сделать не могу. Один рот есть – вас объедать.
ЖЕНЯ. В лес пошел и удавился.
АННА. А все из-за этого.
ЖЕНЯ. Председателя. Губарева помнишь?
ИВАН. Че ж не помню? Помню. Где он счас?
АННА (показав на землю). Тама.
ЖЕНЯ. На лесосплав к нам пришел, а кто-то штабель бревен с косогора погнал в Чусовую… Или трос на связке лопнул… В общем, всего перемололо, (махнув рукой) месиво сплошное.
АННА (Ивану). Маленько отопью у тебя. (Отпивает из банки, запивает водой.)
ИВАН (Жене). Ты на лесосплаве работала?
ЖЕНЯ. И я, и кока, и теть Нюра. Все работали.
ИВАН (помолчав). Нюр, дай пять. (Пожимает Анне руку.) За Соню, Петра, Михаила. (Допивает спирт.) Трофеи вам привез! (Кладет на стол и открывает чемодан.) Поднаписал тут… Кому че. Анна, держи. Софья… Жень, тебе оба. А это отрезы. Всем одинаковые, бостоновые. Нюр, тебе самый большой, на всю ораву. Шаровары, юбки-шмубки… Шейтесь.
Анна и Женя, развернув свертки, заохали-заахали, разглядывая подарки: кофты, платки…
ЖЕНЯ. Батюшки! (Прикладывая к себе кофточку.) Маленькая… Я ж выросла, дядь Ваня!
АННА. Немецкое все?
ИВАН. Не, итальянское. (Закрыл чемодан.) Ну как?
ЖЕНЯ. А это хорошо. Да как хорошо-то! И твоя хорошо, теть Нюра!
АННА. Но! В ей на свадьбу и пойду.
