Люда. Ладно.
Надя ушла.
Вася (выходя из бани). Ушла?
Ольга. Ушла.
Вася. Людк, а куда плитка подевалась?
Люда ушла в дом.
Эхе-хе-хе-хе. (Ольге.) Че, последний день сегодня?
Ольга. Ага. А завтра на практику.
Вася. Пошлют куда-нить?
Ольга. Не-ет. В зеленхоз поедем.
Вася. Хорошо.
Люда вынесла плитку, подала отцу и опять вернулась в дом.
Зря она так. Я же не на водку брал. Кому от этого плохо сделалось? Нет ли? (Передразнивая.) Ва-ва-ва! Ва-ва-ва!
Ольга. Она больше не сердится.
Вася. Ну а че ж тогда? Голуби, они знаешь какие умные? Э-э. Вот я когда пацаном был, у нас в Алехино Володя-дурачок жил.
Ольга. Как Гриша?
Вася. Не-е. Володя красивше был. (Задумчиво.) Красивше. Дай-ка историю твою сюда.
Ольга. Зачем?
Вася. А там похожий есть.
Ольга достала из портфеля учебник.
От! От такой он был. Вишь, тело како богатое: в буграх все. Да белое. Красивый парень был.
Ольга. И лицо такое же?
Вася. Токо рыжий. Нет, лица не помню… Помню – рыжий. А тело точь-в-точь, как у…
Ольга. У Давида.
Вася. У Давыда.
Ольга. Не у Давыда, а у Давида.
Вася (приглядываясь). У Давида. Срубил кто его?
Ольга. Микеланджело.
Вася. Ну вот, значит. А ходил он всегда в красной рубахе.
Ольга. Володя-дурачок?
Вася (кивнув). Любили его шибко мы. Вся деревня любила. Кто че попросит по хозяйству помочь – безотказный был. Да работает, упирается пуще хозяев. Сила знашь какая у него была неимоверная. Ума Бог не дал, а души и силы бери сколько хошь – и края не видать.
Ольга. Гриша тоже добрый.
Вася. Ну че, хорошо. Не обижали б токо.
Ольга. Его мальчишки буцкают, и он плачет. Жалко.
Вася. Конечно, жалко.
Ольга. А Володю били?
Вася. С силой-то такой кто сладит? Не били. А опосля взяли и убили.
Ольга молчит.
Да… Шоферюг из города понагнали да к нам в деревню и поселили. Раньше, ешкин кот, вроде не селили, а тут че-то поселили. Не знаю че. Ну и давай буянить – пить да драться. Вот Володя раз на драку-то таку наскочил и стал пальцем грозить, как детишки грозят: вроде нехорошо драться, вы че… безобразники. А те че, разбираться будут? Взяли и пырнули ножом.
Молчание.
Дак когда хоронили его… Нет, погоди. Значит, вот так деревня (чертит на земле), речка, а туто-ка, на пригорке, – церковь. Сначала в ей клуб сделали, потом стали туда зерно ссыпать, а когда элеватор построили – нерешенной, ну, гольной, так и оставили. И вот в церкви-то этой жили голуби, много голубей…
Ольга. Больше, чем у нас?
Вася. Раз в сто. Дак от, Володя их подкармливать стал. Придет, скормит им буханку… Они облепят его со всех сторон – по голове, по спине… полощут по чем ни попадя. А он смеется, аж заходится от смеха. Ну че, забавно. Главное, не боятся его. Его токо одного и не боялись. Ну. Ишо помню: рубаха его красная вся-а в дырках была от коготков. В ей и хоронили. И вот кода за ворота вышли… А кладбище прям у деревни стояло. Мужики гроб так на руках и донесли. За ворота вышли, токо тронулись – с церкви как посыпят голуби… И кругами, кругами над головой. До самого кладбища проводили. Пока закапывали, они все кружили… Когда токо люди разошлись – улетели. Умные они, ешкин кот.
Люда (кричит из дому). Ольга, опоздаешь!
Ольга (поцеловав отца). Мама правда не сердится. (Убежала.)
Вася (помолчав). Людк! А ты в этом… была?
Вышла Люда.
Люда. Где?!
Вася. Ну в Иркутске, в этом… где закладывают: пьют!
Люда. В ресторане?!
Вася. Да не-е. Стульчаки там такие… карусельные.
Люда. А-а, в баре, наверное?!
Вася. Да шут его знает. Была?
Люда. А что?!
Вася. Красиво, поди, там?!
Люда. Музыка… Обсчитывают сильно.
Вася. Да?
Люда. После экзамена с девчонками бегали. Да ну.
Вася. И продавец – мужик?
Люда. Не мужик, а парень. А называется бармен.
Вася. Ка… как?
Люда. Бар-мен.
Вася. А-а. А че они там из трубочки сосут?
Люда. Коктейль пьют. Через соломинку.
Вася. Че?
Люда. Ну, все смешивают – водку, вина разные и пьют.
Вася. Ерш?
Люда. Вот пристал!
Вася. Не, интересно же.
Люда. Ну коктейль.
Вася. Дорогой поди?
Люда. Они разные. Три рубля, четыре… Есть и по пять. Я охнула, когда услышала.
Вася. Ого, ешкин кот. Лучше уж бутылочку самому взять. Да… (Засмеялся.) Ниче себе, водку через солому тянуть.
Люда. Не солома, а соломка. Она такая… из капрона. Да ну их к черту.
Вася. Не-е. Интересно.
Люда ушла в дом.
Я б щас в городе пожил. (Взял метлу, стал подметать двор.)
Осторожно входит Митя, он навеселе, в руках гармонь.
Митя. Эй, Василий.
Вася. Здоров.
Митя. Санька была?
Вася. Нет. Потерял?
Митя. Здорово. (Поет.)
Восемь девок – один я.
Куды девки – туды я:
Девки в баню – я на баню
И ногами тарабаню.
Выходной седни?
Вася. Выходной.
Митя. А че квасишься? (Достал из кармана початую бутылку вина.) С Надькой поцапался?
Вася. Черт его знает…
Митя. Я со своей тоже в контрах. Она щас – туда, а я – туда. Она щас – там, а я щас – тут. Пусть помарафонит. Дома кто есть?
Вася. Людка.
Митя. Скажи ей, чтобы закусить вынесла.
Вася. Я сам. Еще Надюхе расскажет. Айда в стайку.
Митя. Режьте меня – ниче не понимаю. Я от своей кикиморы партизанюсь, ты ходишь виноватисся… Это че такое?
Вася. Дядя Митя, айда.
Митя. Скидай якорь! Хочу с соседом моим, голубой моей, вот тут выпить. (Ставит гармонь на крыльцо.) И не бойся. (Грозно.) Че она на тебя рыпается?
