Тесданов. Почему? Можно откровенно? Пару пуль тебе отолью, не обидишься?
Ксенин. Может, не надо?
Тесданов. Надо, старик, надо. У тебя совесть есть? Нет у тебя совести. У Сашки вашего пирке положительное… Так?
Ксенин. Так.
Тесданов. Еще поживешь в своих хоромах столько же, сколько прожил, он у вас вообще тубиком станет. Тьфу-тьфу-тьфу. (Постучал по столу.) Далее. Что ты с женой своей делаешь?
Ксенин. Что?
Тесданов. В чухонку ее превратил, в замотаную комплексующую бабу… И кого? Красавицу! Умницу! Другой бы ей ноги мыл и воду пил, а ты…
Ксенин. А я?
Тесданов. А ты, Сережа, эгоист. Возможно, лентяй. Макеты у тебя – чудо, но, согласись, работа, которую мы любим, для нас не работа. Понимаешь, о чем я говорю?
Ксенин. Не понимаю.
Тесданов. Брось ты. С твоими руками можно по четыре сотни в месяц иметь, за год кооператив купить, но ведь это же надо покрутиться, по-ра-бо-тать. Вот где работа.
Ксенин. Это что-то другое.
Тесданов. Это работа. Никто тебя не заставляет халтурить, «подмазывать», но вертеться ты обязан. Не дают квартиру – приди еще раз, еще, и требуй, ругайся, подавай на местком, судись, в конце концов, но делай хоть что-то. Сергей, дорогой мой, случись несчастье: под машину, там, завтра попадешь, – не дай бог, конечно, – и что? Наталья твоя с Сашкой до скончания века со своими ста рублями, в коммуналке. Да, как матери-одиночке двадцатку ей кинут. Ну вот и будут с сыном на сто двадцать шиковать. Это тебя не волнует? Я специально сгущаю краски… Может, зашевелишься?
Ксенин молчит.
Сережа… Я тебя старше на девять лет, и здесь (постучал себя пальцем по лбу), в смысле опыта, что-то есть.
Пауза.
Ксенин. Зашевелился.
Тесданов. То есть?
Ксенин. Еду.
Тесданов. Куда?
Ксенин. На рыбалку.
Тесданов. А-а. Не обиделся, что я так?
Ксенин. Нет. Все довольно… убедительно.
Тесданов. Слава богу, хоть одно доброе дело сделал… Два! А сапоги? Значит день прошел не зря.
Ксенин. Ох, совсем забыл. Гера, возьми деньги.
Вытащил из кармана деньги, считает. Тесданов наблюдает.
Тесданов. Всю зарплату бухнул?
Ксенин. Ты знаешь, нет. Еще двадцать осталось. На сигаретах сэкономил… Сколько тут? Ага, тридцать… Вот. А уходило по двенадцать рублей в месяц. Теперь курить бросил. Видишь, нет худа без добра. И на буфет по рублю… сорок пять… это еще плюс двадцать три. Отлично! Ташка от радости на ушах стоять будет: я ей сюрпризом… Семьдесят. Держи.
Тесданов. А сейчас занимать придется?
Ксенин. Выкрутимся. С голоду не помрем.
Тесданов молча собрал деньги и положил в карман Ксенину.
Ксенин. Зачем?
Тесданов. Когда сможешь – отдашь. Пойдем.
Ксенин. Гера! Забери. (Сует Тесданову деньги.)
Тесданов не берет, отступая от Ксенина по комнате.
Тесданов. Я сказал: когда сможешь… Серега, не глупи.
Ксенин. Если не возьмешь… я выкину. Честное слово, выкину.
Тесданов. Тебе семью кормить! Убери их!
Ксенин. Не возьмешь? (Вот-вот брызнут слезы.)
Тесданов. Ну ты и тип. Что с тобой? Сережа!
Ксенин бросает деньги на пол. Тесданов догоняет его, схватив, тащит назад.
Ксенин. Пусти!.. Пусти!..
Тесданов. Эй, мальчик!
Ксенин. Я ударю.
Тесданов (швырнув Ксенина на пол). Дурак.
Ксенин вскочил и бросился на Тесданова. Они стоят, схватив друг друга за грудки.
Слушай внимательно. Твой макет оформляем как спецзаказ, заключаем договор и через две недели ты получаешь двести рублей. Получаешь и возвращаешь долг, слышишь, бешеный?
Ксенин отпускает Тесданова.
Пауза.
Тесданов. Костюм помял, идиот.
Ксенин. А разве это можно?
Тесданов. С бухгалтерией и дирекцией уже согласовано. Не такой уж Марат и зверь, как вы о нем думаете.
Ксенин. Ты пробил?
Тесданов. Неважно. Дружок, мы ведь на деньгах топчемся.
Тесданов собирает деньги. Ксенин присоединяется.
Тесданов. Не мог на крупные поменять? Зарядку я сегодня, между прочим, делал. (Подает Ксенину деньги.) Считай, аванс тобой получен. Спрячь и не мозоль мне глаза. (Одобряюще хлопнул Ксенина по плечу.) Ну!
Ксенин. Гера…
Тесданов. Ну!
Ксенин (с трудом). Я понимаю… Теперь понимаю – ты не хотел унизить. Я… видимо, не очень хороший человек… раз так подумал…
Тесданов (перебивая Ксенина, весело). Да люблю я тебя, вот и вся стать.
Ксенин. А за что?
Тесданов. Люблю?
Ксенин. Да.
Тесданов. Сам как считаешь?
Ксенин. Не знаю. Талантов особых, образования там… ума какого-то оригинального…. высказываться толком не могу – ничего этого нет. Даже другие удивляются: почему ты со мной… ну… общаешься, в гости ходишь.
Тесданов. Тебе не стыдно?
Ксенин (серьезно). Я не вру.
Молчание.
Тесданов. Вижу в тебе то, чего не видят другие.
Ксенин. Правда?
Тесданов. Зачем мне врать?
Ксенин. Спасибо.
Макетная погружается в темноту.
Тесданов (обняв Ксенина, выводит его на авансцену). Серж, никогда не думал, что ты какой-то… как бы это? В себя опрокинутый, что ли. Зачем? Все гораздо проще.
Ксенин. И сложнее.
Тесданов. Что сложнее?
Ксенин (помолчав). Тебя бы она не ударила.
Тесданов. Кто?
Ксенин. Женщина. Лиля.
Тесданов. А-а. В очереди?
Ксенин. Да.
Тесданов. Почему?
Ксенин. Она бы не поверила. Понимаешь… Она бы посмотрела… и нашла ту, свою подругу.
Тесданов. Да почему?
Ксенин. Потому что не быдло. Не похож на быдло, а я… Нет, я тоже не быдло, но…
Тесданов. Чушь какая-то.
Ксенин. Вы послушайте. Сейчас все поймете.
Теперь мы видим, что дело происходит на лесной поляне. Марат Маратович сидит с Тоней Кленовой. С одного шампура они едят шашлык. Глядя на изрядно подвыпившего Ксенина, смеются.
