Пауза. Танов подошел к Любе, присел на корточки и внимательно стал ее разглядывать.
Танов. Удивительно.
Люба склонила голову ему на плечо.
Танов (отстраняясь). Иди-ка спать.
Люба. Ну перестань, Паша, ну не сердись. Ну, дурра я, гусыня, баба – все что хочешь. (Пытаясь обнять.) Посмотри на меня. Нет, ты посмотри. Я все равно люблю тебя…
Танов (высвобождаясь из объятий, смеясь). Люба, не подличай.
Люба. Я не подличаю. Я правда. Как мы без тебя будем? Настенька тебя так любит, и я не смогу. Пашенька, ну не убегай, подожди. Я больше ни во что не буду вмешиваться. Честное слово. Прости, пожалуйста. Поцелуй меня, не отворачивайся. Пашенька, родной мой. Мы ведь родные люди. Разве можно нам быть отдельно? Ну подожди, ну прости.
Танов. Остынь, Люба.
Люба. Нет. Нет. Приходи ко мне спать. Скорее только, ладно? Придешь? Пусть они на веранде, а мы с тобой. Хорошо? Ну скажи, хорошо!
Танов. Плохо.
Люба. Хулиган мой. (Шепотом.) Я правда больше не буду. Придешь?
Танов молчит.
А? (Целует Танова.) Приходи, пожалуйста. (Уходит в дом.)
Вбегает Байков.
Байков. Я не знаю, где он. Как в воду провалился.
Танов. А на пристани?
Байков. Нигде нет.
Танов. Фонарь возьму. (Убегает в дом.)
Байков (один). Ох, чучело, ну чучело.
Возвращается Танов.
Это надо же быть таким чучелом.
Танов. Все мы с одного огорода. Идем скорее. (Убегает.)
Байков. Куда?
Танов. К обрыву!
Затемнение
Картина вторая
Эпизод первый
Телестудия. На сцене друг против друга кресла. В центре на высокой подставке пепельница. Чуть глубже стол. В одном из кресел сидит Людмила, в другом Ширяев.
Ширяев (помечая что-то в бумагах). Так… Ясненько… Вот здесь сократить. На седьмой.
Людмила. У меня там помечено.
Ширяев. В общем, пойдет. (Расписывается.) Ну, как жизнь?
Людмила. Лучше не придумаешь.
Ширяев. А думала?
Людмила. Голова болит.
Ширяев. Стой, это воскресный? Тю-тю-тю-тю… (Решив.) Пойдет. Значит, голова. Хочешь средство?
Людмила (смеясь). Не поможет, Роман Дмитриевич.
Ширяев. Ты ведь не знаешь?
Людмила. Знаю, не поможет.
Ширяев. Ну а вдруг? Обаятельной, симпатичной, о-дино-кой женщине…
Людмила. Что вы говорите, Роман Дмитриевич? Я старуха, какой из меня толк.
Ширяев. У, лиса. Уволю.
Людмила. Старая лиса, ста-ра-я.
Ширяев. Я тоже лис, но не такой старый, как ты думаешь. Все вижу.
Людмила. Я и не думаю.
Ширяев (склонившись к Людмиле). Ну что, будем лечиться?
Людмила (смеясь через силу). Не надо, Роман Дмитриевич, не надо.
Ширяев. Люда, подумай.
Людмила (уткнувшись в бумаги). А где вставка?
Ширяев. Вставка?
Людмила. Нет, действительно. Ах, вот. Склеилась.
Ширяев. Видишь, склеилась.
Входит Себаков.
Себаков. Здравствуй.
Людмила. Витя, есть сигарета?
Себаков. Минуточку. (Достает сигареты.)
Пауза.
Людмила (показывая листы). Андрюшина передача прошла.
Себаков (потирая руки). Попался. Роман Дмитриевич, вас директор спрашивал.
Ширяев. Где он?
Себаков. Сейчас у себя.
Ширяев. Ему нужен я, вот пусть и приходит ко мне.
Пауза.
(Людмиле.) Значит, это воскресный?
Людмила. Да.
Ширяев (встал). Понятно. (Уходит.)
Людмила. Ой, Витька, спасибо.
Себаков. Подожди. (Идет к столу, набирает номер телефона.) Виталий Семенович? Себаков. Я по поводу машины на первое октября. Дело в том, что ее заказал Роман Дмитриевич… Да, тоже на первое, я вам говорил. Он пошел к вам. Я сказал ему, что он вам нужен. Да вот… Вы обещали поговорить с ним. В Селезневку. Японский. Нам хватит, но можно упустить. Спасибо. На первое. Спасибо. (Кладет трубку.) Сейчас сцепятся.
Людмила. Я было пятый угол начала искать. Его не поймешь, где он шутит, а где нет.
Себаков. Пошутить мы любим.
Людмила. Спасибо, выручил.
Себаков. Теперь ты моя должница.
Входит Долин.
Людмила. Андрюша, поздравь.
Долин. Прошла?
Людмила. Разумеется.
Долин. За мной долг.
Людмила. Боже мой! Все в долгах, как в шелках.
Долин. Видимо, без этого не проживешь, а хочется.
Людмила. Ох, хочется.
Себаков (Людмиле). Не крутить.
Людмила (Долину). Но я тебе прощаю. Для хорошего человека ничего не жалко.
Себаков. Андрюша, ты явно пользуешься спросом у женщин. Что поделаешь, сейчас мода на толстых и лысых.
Людмила. Брось ты. Мода проходит…
Себаков. Значит, я могу надеяться?
Людмила. Пижон. Срочно женись, не то свихнешься на бабах.
Себаков. После свадьбы я себя чувствовал точно так же, как в школе, когда остался на второй год. Было-было. Ощущение какой-то неполноценности. Зачем? И тогда юный муж Виктор сказал: «Не хотел учиться, не хочу жениться». И знаешь, дышать стало легче, клянусь.
Людмила. Смотри, не лопни.
Долин. Люд, жени его на себе и отомсти за всех брошенных им женщин.
Людмила. Кастрировать, как кабанчика.
Себаков. Ну, вы скажете. Если бы не мой принцип: женщины для мужчины… (наставительно) мужчины. Секете? Я бы не сопротивлялся. Но кругом столько нашего брата шляется.
Людмила. Да… Да…
Себаков. Вахлаки! Куда они смотрят?
Людмила. А вот по сторонам и не видят. И хочется, чтоб заметили, а не видят, Витя.
Себаков. Ну, идиоты. Что на это скажешь?
Людмила. Бери ты.
