Николай (распечатывая бутылку). Чего делать?
Дарья. Полы мыть буду на шахте. Триста писят оклад, комната в бараке. (Достает из-за пазухи письмо.) Слышь, Николай, че Семен пишет… Вот. (Читает.) «И водокачка прямо у дома, и напор хороший и зимой и летом, и в магазинах всего жопой ешь». (Николаю.) Я б девку-то враз там на ноги поставила. (Подает Николаю кружку, тот наливает водки, пьет.)
В колхозе-то загнемся со Светланкой от разносолов ваших, а там вишь – рай почти что. Закусить, что ли?
Николай. Не надо. Литовка где? Целая? Может, отбить?
Дарья (вздохнув). «Да где бы сил добыть?» Токо бы не померла. (Смотрит на Светланку.)
Николай. Ниче. Ты баба крепкая…
Дарья. Ага. Бабка уж. Крепкая… Писят шесть лет.
Николай. Фу-у. На сеновал затащить, еще и подмахивать начнешь.
Дарья. Тут внучка за отцом с матерью к смертушке в очередь стала, а он про сеновалы. Ты, Колька, как выпьешь, прямо долбоконь становишься, честно слово.
Николай. Еще маленько садану… за павших в бою, за сына твоего, за Гришаню. Не сердись. (Пьет.)
Дарья (крестится). Господи, пригрей душеньку раба Божьего сыночка моего Гришеньки-солдатика… Дышит она там или нет?.. (Подходит к Светланке, наклоняется над ней.)
Николай, закупорив бутылку, прячет ее за пазуху.
(Машет рукой, призывая Николая.) Николай! Слышь? Николай!
Николай (подходит). Все?
Дарья (шепотом). Куда она подевалась?
Николай. Кто?
Дарья. Светланка, говорю, куда-то подевалась.
Николай. А это – Шарик, что ли?
Дарья. Не она. Вот те крест, не она. Нету ее.
Николай. Разуй глаза-то. Лежит же.
Дарья. Не то это, Николай. Ой не то.
Николай. А че?
Дарья. Шкурка какая-то чужая, а Светланки нет. (Подбегает к двери, прислушивается.) Нечисто че-то. (Накидывает на голову платок, быстро одевается.) Подменили девку. Ей-богу, подменили.
Николай. Я пил, а ты дуреешь. Ты че дуреешь, Дарья?
Дарья. С тобой говорю, а в спину как холод дунул, вроде нет никого на кровати… Оно и впрямь. Поди, похитил кто, поди, подменили…
Николай. Умерла, наверно, а ты почуяла.
Дарья. Не она это! Нет ее тут! (Кидается к двери, к окну.) Куда ж теперь? Кому теперь? Внученька моя… Убег Светик мой… (Бежит из горницы.)
Николай (спешит за Дарьей). К фельдшеру давай! За фельдшером надо!
Картина вторая
Вещевой склад в лагерной зоне. В кучу свалены узлы, вещи: пальто, платья, платки и т. д. За столом сидят Иван и Анатолий. Обоим лет по двадцать шесть. На Иване старшинские погоны, Анатолий – рядовой. Иван говорит по телефону.
Иван. Але! Кто это? Склад говорит. Кто? А-а. Здорово. Зварич Николай там не рядом? Он ко мне послал бабу, не знаешь?.. Да со шмутьем тут надо разобраться. Да с этапа со вчерашнего. Ну. Обутки, польта, кофты-шмофты… (Смеется.) Не-е, трусы не снимали, а комбинашки есть. Вместо кальсон? Жене… Так и говори. А я уж подумал, сам хочешь носить. Приходи, дам понюхать. Придешь и выберешь. Сантиметром ее дома измерь – задницу, титьки – тут прикинешь. Договорились. У тебя Зварич-то? Давай. (Анатолию.) Земеля… Вот ключ… Покувыркаетесь… Видишь, печатка? Закроешь склад, опечатай. Понял?
Анатолий. Угу.
Иван. Давно бы сказал. Я их тут столько перетоптал. Не сболтни кому.
Анатолий. Не дурной вроде.
Иван. Сами прут. Знаешь как? (Изображая женщину.) «Давай пайку, делай ляльку». (Поет.) И – «Мы красные кавалеристы, и про нас…». Алеу. Зварич? Ты мне из второго отряда Филиппову даешь или нет? Отправил? А-а. Да на час делов. А ты чего в санчасти? Лечитесь? (Радостно.) Я ж так и понял! Ждите, иду. Земляка оставлю. Надежный. Он с восточного. Японцев пленных пригнали, а скоро на дембель. В зоне оставили до приказа.
Входит Александра.
Александра. Филиппова. Второй отряд.
Иван (в трубку). Пришла. (Александре.) Филиппова?
Александра. Филиппова.
Иван. Выйди пока. Позову.
Александра выходит.
(В трубку.) Чего-чего? (Смеясь.) Счас спрошу. (Анатолию.) Земляк, среди пленных, ну японцев, бабы их были?
Анатолий. Да вроде были.
Иван (в трубку). Были. Счас спрошу. (Анатолию.) А у них, у японок, это дело (показывая ребром ладони) так или так? Вдоль или поперек?
Анатолий. Не знаю. Как у всех, наверное.
Иван (хохочет). Не знает – еще девочка. Иду. (Кладет трубку.) Толя, значит, ухожу. Ключ спрячь, не забудь закрыться. Вот тут распишись. Полчаса хватит?
Анатолий. Неудобно. (Расписывается в журнале.)
Иван (захохотав). Ду-ура! Она тебе нравится?
Анатолий. Ну.
Иван. Ну и трамбуй, не ленись! (Передразнивая.) Неудобно… Толик-комик! Папирос тебе взять?
Анатолий. Возьми.
Иван. И не стесняйся.
Анатолий. Черт… А как?
Иван. Мать твою!.. Японцев валил, а как зэчку завалить, не знаешь… Жратвы ей пообещай. За кусок хлеба танец живота на тебе спляшет, а ты – ка-ак. (Кричит.) Эй! Филиппова! Заходи!
Входит Александра.
Куришь?
Александра. Курю.
Иван (Анатолию). Понял? (Александре.) Так. Филиппова, разберешь эти узлы. Обувь отсортируй: туфли отдельно, боты, сапоги отдельно. Соответственно польта от платьев, нижнее белье: лифчики, комбинации – в шкаф, остальное по полкам. Задача понятна?
Александра кивнула.
Конвойный разрешит, можешь выбрать себе боты. Токо не новые – отберут. (Кивнув на Анатолия.) Он фронтовик, не из наших, но парень резкий. Без глупостей. Что его ноздря прикажет – выполнять. Ясно? (Анатолию.) Разборку закончит, позвонишь в санчасть, доложишь мне.
Анатолий. Есть.
Иван (уходя, поет).
Мы красные кавалеристы, и про нас
Былинники речистые ведут рассказ.
Уходит. Пауза. Александра начинает растаскивать узлы.
Анатолий. Отдохни малость.
Александра (удивленно). Надо же. (Села на узел.)
Пауза.
Анатолий. Я это… Звать как?
