Обратимся теперь к общественным премиям, которые, как это ни странно, рекламируются нашими федеральными ТВ и СМИ гораздо активнее, нежели государственные. Ни «Триумф», ни «Большая книга», ни «Нацбестселлер», ни, разумеется, «Букер» ни разу не снизошли до литераторов, пишущих на языках, так сказать, предков. В позапрошлом году я, будучи сопредседателем жюри «Большой книги», обратил внимание организаторов на странный факт: из года в год чуть ли не треть номинантов – это эмигранты, давно покинувшие нашу страну, остальные же – обитатели столиц. Писателей из российских губерний в «лонг-шорт-листах» очень мало, а «националов» вообще нет, словно их в природе не существует. И что? Ничего. На меня посмотрели так, точно я грязно выругался при дамах. Не найдете вы авторов, пишущих на национальных языках, и среди лауреатов премии «Дебют», а это верный признак того, что литературный «апартеид» у нас в Отечестве установился всерьез и надолго. На вырост.
Уникальным исключением на этом фоне является работа Фонда Сергея Филатова, который проводит при поддержке Агентства по печати совещания молодых писателей Северного Кавказа и даже выпускает сборники их произведений. К сожалению, у нас такого контакта с ведомством Михаила Сеславинского не получается. Уникальный, не имеющий аналогов на постсоветском пространстве проект – приложение «Многоязыкая лира России», придуманный «Литературной газетой» пять лет назад, – приходится буквально навязывать. Уступив после долгих прошений, агентство выделяет нам в год столько средств, сколько обычно дают на выпуск одной приличной книги с картинками. Однако каждый январь начинается с «молений о транше», агентство державно колеблется, точно мы просим не на «государево дело» – пропаганду литературы народов России, а на выпуск методического пособия по воспитанию хороших мальчиков в лесбийских семьях. Наконец, деньги приходят летом, когда республики буквально забросали газету письмами, такими, например:
«…Писатели и деятели культуры Республики Дагестан обеспокоены ситуацией, сложившейся с приложением «Многоязыкая лира России», которое выходит нерегулярно и в небольшом объеме. В результате прерывается с таким трудом налаженный диалог между республиками России… Не будем забывать, что культура – рельсы политики, и именно проекты в сфере культуры на сегодняшний день особенно актуальны… “ЛГ” предоставляет свои страницы для диалога культур и литератур многоязыкой страны, чтобы национальные писатели почувствовали свою причастность к судьбе единой и великой России. Очень надеемся на понимание и помощь государства в этом деле, важном для поддержания благоприятного политического климата в России…
Председатель правления Союза писателей Дагестана народный поэт Дагестана М. Ахмедов».
Помните про «травму автономии»? Вот так ее сегодня усугубляют, вместо того чтобы лечить. Есть и ещё одно важное обстоятельство. Все серьезные национальные писатели всегда были русскоязычными, прекрасно знали нашу, а точнее, свою вторую культуру, являясь не только выразителями национальных интересов, но и одновременно полпредами русского мира в своих этнических сообществах. Многие переводили на родные языки русскую классику, современных авторов. Повторю: именно они формировали среди соплеменников если не любовное, то лояльное отношение к Москве. Я до сих пор помню слова, полные страстной любви к России, которые на пушкинских торжествах много-много лет назад произнес поэт, переводчик Пушкина Давид Кугультинов – великий калмык, прошедший фронт и депортацию…
А сейчас я выскажу то, ради чего, собственно, и уселся за эти заметки. В России сегодня нет продуманной, скоординированной межнациональной политики в духовной сфере. Более того, идет постепенное (не хочется верить, что продуманное) разрушение федеральных связей на культурном уровне. Высшая власть говорит о необходимости формирования новой исторической общности – «российский народ». Интересно, как это произойдет без участия культуры, которая способна, как я уже сказал, корректировать национальные коды? Но коррекция может укреплять дружеские, партнерские отношения, а может и разрушать… И если это общность, то надо понять, что у нас будет общим, а что должно навек остаться уникально национальным, потому что «общность» – это не «одинаковость»…
Государствообразующий вакуум
И тут не обойти «русский вопрос», без решения которого никакой новой общности не будет. Прекрасно, что президент Медведев призвал «развивать лучшие черты русского национального характера». Мы, русские, горячо «за». Но возникают вопросы. Как? На какие средства? В рамках каких государственных институтов? А для начала не пора ли отказаться от недоброй многовековой традиции воспринимать русских не как самостоятельный народ, имеющий свои интересы, устремления, устои, проблемы, обиды, наконец, а как некий условный «этнический эфир», «государствообразующий вакуум», в котором идут социально-экономические процессы и осуществляются интересы различных этнических групп и страт… Но русские – это не «этнический эфир», это большой, мощный, хотя и надломленный жестоким веком этнос. И клич, брошенный на Манежной – «Россия для русских!», – надо понимать так: «Россия и для русских тоже!» У русских уживчивость и терпимость в природе, это давнее наследие: славяне традиционно жили соседскими общинами, и при оценке «свой-чужой» кровь никогда не играла для них ведущей роли. Соратничество – совсем другое дело! В этом сила русских, позволившая им сплотить огромную многоязыкую империю. В этом и слабость, наши защитные этнические механизмы слишком слабы и включаются слишком поздно. Но и они включились, когда русские стали чувствовать себя почти чужими в стране, носящей, между прочим, их историческое имя! Давно замечено: смуты и революции в России случаются именно тогда, когда русский народ (а не караул) устает от собственного государства.
Впрочем, это тема для отдельной статьи.
«Литературная газета», февраль 2011 г.
Где проспект Ивана Калиты?
Нигде. В Москве такого нет, как нет площади, улицы или переулочка, носящего имя этого рачительного князя, который, говоря по-современному, запустил процесс превращения одного из окраинных городов Золотой орды в столицу Руси – собирательницу земель русских. Калитниковские улицы и проезды к Калите отношения не имеют, они лишь напоминают о том, что встарь здесь проживали калитники – ремесленники, мастерившие кошельки. Странное дело, за исключением Юрия Долгорукого, Александра Невского и Дмитрия Донского (их советская власть в трудную годину призвала под свои знамена), ни один другой венценосный Рюрикович или Романов не увековечен в московской топонимике. Где славные имена Ивана III, окончательно одолевшего ордынское иго, или Алексея Михайловича Тишайшего, начинавшего мягкую модернизацию России, которую его необузданный сын Петр «рукой железной поднял на дыбы». Кстати, Петровка получила свое имя не в честь Петра Великого, а из-за близости Высоко-Петровского монастыря. Есть, правда, названия, косвенно хранящие память о великих монархах: Александровский сад (разбит при Александре Первом), Екатерининский сад (принадлежал одноименному институту благородных девиц), Николаевский тупик – упирался в Николаевскую железную дорогу и чудом, а может, с глумливым умыслом сохранён большевиками. Вот вроде и все. Ни тебе Александра Второго Освободителя, ни Александра Третьего Миротворца, ни царя-мученика Николая Второго. Знаете, вообще-то я не монархист, но и у меня такая «монархофобия» вызывает недоумение. Тот, кто бывал в столицах мира, наверное, замечал: там имена императоров, королей, курфюрстов и других суверенов, даже невеликих, непременно запечатлены в названиях улиц. Я уже не говорю про Чингисхана, который в иных среднеазиатских республиках давно по частоте употребления затмил Ленина с Марксом. А в Москве нет даже улицы родоначальника царской династии – Михаила Федоровича. Как-то даже неловко в преддверии 400-летия Дома Романовых! Но не спеши, читатель, удивляться всем этим странностям, мы только вступаем в паноптикум парадоксальной московской топонимики.
