— Слушай, Нилов! Еще раз увижу тебя выпившим, твое танго в этом сериале закончится!
Но он подумал, куда Татарский денется, раз я уже снимаюсь в этом сериале. Это я по глазам его понял. Я говорю:
— Я тебе расскажу, как это будет. Ты в следующий раз придешь выпивший, войдешь в коридор…
А отделение милиции снимали в каком-то домоуправлении.
— …а на стене твой портрет с черной каемочкой на белом листе ватмана, и написано «Вчера героически погиб при исполнении служебных обязанностей лейтенант такой-то». Понял? Я тебе гарантирую, что я это сделаю! А чтобы тебе было чем заняться, я тебе вот что скажу: в моей серии ты сильно простужен и осип!
Меня раздражал его писклявый голос, как будто он всю жизнь в ТЮЗе играл пионера Васю. А писали сразу чистовую фонограмму.
Поэтому я сказал:
— Разговаривать будешь вот так! — я показал ему как. — А дабы это не было искусственно, наигранно, партнеры будут изредка обращать твое внимание на то, что ты сипишь: «Ты горло-то полощешь? — Полощу!» — сипло отвечаешь ты.
Такую я красочку Нилову придумал. А артисту Саше Лыкову, который играл Казанову, я придумал другую краску. Он приходит, как в сценарии, просит:
— Дай позвонить!
А Нилов по телефону разговаривает.
— Слушай, дай позвонить, что ты все на телефоне сидишь?
— Я на телефоне?! — сипло.
— Чего ты орешь-то сразу! — огрызается Казанова.
Тогда появляется какой-то смысл.
Он звонит:
— Наденька, это я! Да? А когда уедет?..
Опять звонит:
— Оленька, это я! Сегодня нет… а завтра тоже не можешь? А послезавтра?
И так на протяжении всего фильма. Он все время звонит, пытается с кем-нибудь договориться, но получает отказ. Я ему сказал сразу:
— Это менты думают, что ты Казанова! Это неинтересно. Ты видел фильм «Казанова-70»?
— Я не понимаю…
— Я тебе расскажу. Там Марчелло Мастроянни, покруче, чем ты, как мужчина… Он играл офицера штаба НАТО в Брюсселе. И ему очень нравились красивые женщины. Но если не страшно, он не мог. Должно быть страшно. Он в цирке бросился на дрессировщицу, которая положила свою голову в пасть льва. Страшно! Но мы ни разу не видели, чтобы он с кем-нибудь переспал. А ты — Казанова-95! Тебе просто никто не дает! Ты хочешь, ты звонишь, но везде отказ! Тогда в этом есть какой-то смысл! И есть что поиграть!
Ему понравилось.
И так каждому персонажу я какие-то краски придумал. Вроде получилось. Но второй раз повторить я, конечно, не хотел.
А когда закончили снимать и выпустили эти четыре серии, то оказалось, что в этом проекте не только «Русское видео», но и канал НТВ участвовал. И вся страна это увидела. Позор какой! Тут же вышли кассеты массовым тиражом. А я со своей тысячей долларов!..
По дружбе я спрашиваю у Саши Капицы:
— Саша, ты помнишь, что ты говорил?
— Ну…
— А что получилось?
— И что?
— Я жду какие-то движения от тебя! Финансово меня совершенно не устраивает!
Он забыл, что мы друзья и сказал:
— Я тебе ничего не должен! Я с тобой рассчитался!
Ах, так ты говоришь! Я пригласил хорошего юриста, специалиста по авторским правам.
Специалистка:
— Дайте мне слово, что у вас не было договора.
— Никаких договоров!
— Тогда можете сказать ему, что он лишится всего — машины, квартиры, катера, всего. Я все у него заберу. Он нарушил все пункты!
Она запросила Госкино, получила официальные ответы. Он сказал, что все авторские права принадлежат ему. А этого не было.
Я звоню ему:
— Саша, приезжай ко мне. Я здесь в Союзе кинематографистов.
Я был председатель Союза. Он приехал, юрист сидела в соседней комнате, я ему выложил карты на стол. Вот так и так. Он говорит:
— Женя! Одно условие: я тебе заплачу, но не говори ничего остальным режиссерам.
Я говорю:
— Это твои и их проблемы!
Дело в том, что когда мне юрист сказала, что нужно написать Капице письмо, то каждый из нас должен был его подписать, а она бы завизировала.
Я подошел к каждому из них: Рогожкину, Бортко и Бутурлину.
Рогожкин:
— Я не хочу с ними связываться!
Бортко:
— Это «Русское видео», я с ними работал на «Афганском изломе», я не хочу с ними связываться.
У него причины были другие не связываться, нежели у Рогожкина. Хотя на эту процедуру они меня завели, сказав:
— Женя, что это такое? Ты же был председатель Союза все-таки!
И сразу пятками назад все пошли. Я подошел к Бутурлину в Доме кино. Он сказал:
— У меня сейчас монтаж…
— Какой монтаж, Витя, опомнись! Давай подписывай!
— Нет, Женя, сейчас не могу!
И сбежал. Как все…
Поэтому я сказал Капице:
— Саша, я тебе твердо обещаю, что никто ни одного слова от меня не услышит, а уж тем паче, сколько ты мне заплатил. Кстати, сколько ты мне платишь?
— А еще раз!
Меня это устроило. Мы расстались с Сашей друзьями. Начинали друзьями и расстались друзьями.
Я снял сына в этой серии «Инферно». И играет он не хуже, чем профессиональные актеры. Не хуже!
Это первые «Менты», о которых много лет спустя сказал мне мною любимый Армен Николаевич Медведев.
— Слушай, я сейчас смотрел четыре серии ментов… Лучшая — твоя!
— Мне очень приятно от тебя это слышать! — сказал я.
Но дальше мне снимать их, конечно, не хотелось.
Порядочный Хабенский
Но однажды пришлось столкнуться снова с сериалом, Это был уже 1998–1999 год. Раздался звонок, и приятный баритон представился:
— Анатолий Максимов, продюсер ОРТ. Мы запускаем сериал «Убойная сила».
Он звонил часов в 11–12 ночи. И минут сорок мы разговаривали по междугородке, и он уговаривал меня пуститься в это плаванье. Я говорю:
— Я не хочу!
— Приезжайте, поговорим!
Я говорю:
— Поездом не поеду!
— Прилетайте!
— Я прилечу, а потом доберись из аэропорта!
— Встретим, встретим!
Прилетел, встретили. Везут в Останкино и прямиком в кабинет к Эрнсту.
— Евгений Маркович! У нас снимает режиссер Бутурлин две серии, а вы третью и четвертую, потом он пятую и шестую, а вы седьмую и восьмую! Замечательно будет!
