НИНА. Мне – повезло? Вы понимаете, что говорите! И что вы все тут стоите с похоронными лицами? Через год он будет ходить, бегать и смеяться над вами! И мы поженимся! Я ему всю кровь отдам, всю свою…
Коля, который смотрел на датчики, поднимает руку.
КОЛЯ (тревожно). Пульс не очень хороший.
Быстро подходит Светик. Затемнение.
фрагмент 2
Небольшая комната с одним окном, на окне – синие шторы.
Коля и медсестра ввозят кровать с Антоном. Коля устанавливает датчики, медсестра присоединяет системы. За ними входят Вереевы и Нина. Нина уже без костыля.
НИНА (осматривается). Тихо как…
ВЕРЕЕВ. Самая тихая комната в доме.
ВЕРЕЕВА. И удобно – первый этаж.
НИНА. Не знаю… Совсем нет пространства. Шторы холодные. В смысле – цвет.
СВЕТИК. Он же все равно не видит.
НИНА. Но чувствует. Он же может чувствовать?
ВЕРЕЕВА. Ты права, Ниночка, шторы нужно потеплей. У меня есть золотисто-коричневые.
НИНА (подходит к окну). И вид на забор. Когда я в больнице лежала, я тоже три месяца не видела ничего из окна. Не могла подойти. Но мне сказали, что за окном пустырь и какие-то заводские трубы. И я чувствовала эти пустырь и трубы.
КОЛЯ. Оставляем здесь или как?
ВЕРЕЕВА. Зачем? Есть на втором этаже комната.
ВЕРЕЕВ. Я рабочих позову с соседнего дома, чтобы помогли внести.
Он выходит. Коля смотрит в окно.
КОЛЯ. Целый город из коттеджей построили. (Вереевой.) Сколько такие дома стоят, интересно? Если не секрет?
ВЕРЕЕВА. Дома? Какие?
КОЛЯ. Такие, как ваш?
Затемнение.
фрагмент 3
Просторная комната с золотисто-коричневыми шторами на двух окнах. Дверь в коридор и дверь в соседнюю комнату.
Нина сидит в кресле возле Антона, читает вслух.
НИНА. «Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, оттененным длинными ресницами взглядом, густою черною косою, два раза обвивавшею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью…»
Стук в дверь, входят Вереева и Казанкова Элеонора Игоревна, мать Нины.
ВЕРЕЕВА. Не помешаем?
КАЗАНКОВА. Здравствуй, Нина. Читаешь ему? А он разве слышит?
НИНА. Не исключено. Хотя он ничем не показывает.
КАЗАНКОВА. Не устала, дочка?
НИНА. Нет, мам, все нормально.
ВЕРЕЕВА. Я говорю ей: сходи домой. Все равно медсестры приходят.
НИНА. Вдруг он очнется, а меня не будет?
КАЗАНКОВА. Думаешь? Нет, ну да, конечно. Будем надеяться.
Пауза. Казанкова, пригорюнившись, смотрит на Антона.
НИНА. Не смотри так.
КАЗАНКОВА. А как? Я нормально смотрю. (Вереевой.) Будто спит.
ВЕРЕЕВА. Да.
Пауза. Вереева ждет, когда уйдет Казанкова, а та ждет, не выйдет ли Вереева.
Затемнение.
фрагмент 4
Нина сидит у кровати, читает.
НИНА. «В пять часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно, но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствующие первые спуститься с высот…»
Входят Казанкова и Вереева.
КАЗАНКОВА. Здравствуй, Нина.
НИНА. Нас двое тут.
КАЗАНКОВА. Ну да, конечно… (Как-то неопределенно шевельнувшись туловищем в сторону кровати.) Здравствуйте… Проведать вот пришла. Вас.
Садится на стул, улыбается Антону, будто он может видеть. И вдруг лицо ее меняется.
КАЗАНКОВА. О, господи!
ВЕРЕЕВА. Что?!
КАЗАНКОВА. У него глаза открыты!
НИНА. Ну и что? Он, как все люди, то спит, то не спит.
КАЗАНКОВА. И видит?
НИНА. Может быть.
КАЗАНКОВА. Антоша, это я! (Машет рукой. Причитает.) Да и что же ты сделал-то, родной мой, что же ты умудрил над собой!
НИНА. Мама!
КАЗАНКОВА. А что? Я же от доброты! Жалко же человека!
Затемнение.
фрагмент 5
И опять Нина сидит и читает.
НИНА. «Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянною злобой…»
Торопливо входит Казанкова.
КАЗАНКОВА. Еле пустила прислужница или домработница, или кто она там у них. Богато живут! Нина, давай поговорим, пока можно. Нина, так нельзя. Ты себе сумасшествие заработаешь. Год прошел с лишним, я у врачей спрашивала: голый номер, Нина. Овощем он останется, навсегда. Ты университет закончила, у тебя будущее, я тебе помогу на ноги встать. И с какой стати? Ты постой, послушай! Что он, замуж тебя звал? Он вообще кто был, ты подумай? (Указывает на Антона.) Папенькин сын, учился кое-как, только на машине за девочками гонялся… (Поспешно.) Ладно, не мое дело, не судите, как говорится, и вас да не привлекут, пусть он был хороший, пусть, раз он тебе нравился, но теперь-то что? Двадцать лет он будет лежать, и ты двадцать лет просидишь с ним? Нина! Я к разуму и совести твоей обращаюсь, ты пожалей мать! Да если бы он очнулся, я бы тебя первая своими руками за него замуж отдала, тем более парень, действительно, неплохой, а потом совсем бы выправился. (Нина смотрит перед собой остекленевшими глазами.) Нина? Нина? Нина, ты что? Ты тоже, что ли, оглохла? Доча, не пугай меня!
НИНА (берет книгу, читает вслух). «Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянною злобой…»
Затемнение.
фрагмент 6
Светик сидит в кресле, дремлет. Потягивается, встает. Смотрит на Антона. Водит рукой над его глазами. Отходит к окну. Подкрадывается к изголовью кровати и внезапно возникает перед лицом Антона, выставив руки, пугая:
СВЕТИК. У!
Смотрит. Никакого результата. Из другой комнаты выходит Нина.
НИНА. Что тут?
СВЕТИК. А? Да нет. А что?
Затемнение.
фрагмент 7
В комнате вечерний свет. Слышна музыка. Смех. Нина сидит у кровати. Открывается дверь, входит Вереев с бутылкой шампанского в руке и в колпаке Деда Мороза.
