ЖУЧКОВА (бросается к нему). Порезался? Вот дурак, ну дурак! Дай посмотрю!
ЖУЧКОВ. Не надо! Пусть я истеку кровью!
Входит Суепалова. Ошарашена.
ЖУЧКОВА. Ничего страшного. Но спиртом все равно надо, а то заражение будет.
ЖУЧКОВ. У нас есть спирт?
ЖУЧКОВА. Есть, пошли.
Помогает Жучкову встать, выводит из кухни.
ЖУЧКОВ (оборачивается). Умираю, но не сдаюсь!
СУЕПАЛОВА. Это что было, Коля?
СУЕПАЛОВ. Пьяный он. Схватил нож…
СУЕПАЛОВА. Из-за Нины?
СУЕПАЛОВ. И ты туда же! Ей сколько лет, ты вспомни! А мне?
СУЕПАЛОВА. Ну и что? Вон, в телевизоре, все эти знаменитости, у каждого молодая жена. Лет на двадцать младше, а то и на тридцать.
СУЕПАЛОВ. Но я-то не знаменитость!
СУЕПАЛОВА. А почему он нож схватил?
СУЕПАЛОВ. Тьфу, дура!
СУЕПАЛОВА (садится). Ну вот. Я уже и дура. Спасибо, Коля.
СУЕПАЛОВ. Ты… Ну… (Не находит слов.)
СУЕПАЛОВА. Ругайся, Коля, ругайся. А то живешь с человеком и не знаешь, что он о тебе думает.
СУЕПАЛОВ. Да ничего я о тебе не думаю!
СУЕПАЛОВА. И на том спасибо.
Квартира 2 – Рамкины. Рамкин играет на компьютере. Лина сидит с ногами в кресле, читает, посматривает на Рамкина.
ЛИНА. Что же ты не идешь?
РАМКИН. Куда?
ЛИНА. К Римме. Используй возможность.
РАМКИН. При чем тут возможность?
ЛИНА. Ну, все же не всерьез. То есть все думают, что не всерьез, поэтому можно воспользоваться. Можно даже (зуммер) ее, а потом сказать – да не всерьез же все!
РАМКИН. Не собираюсь.
ЛИНА. Почему? Не нравится? Она красивая. Она даже мне нравится. Если бы я была мужик, я бы ее обязательно. А ты терпишь.
РАМКИН. Ты нарочно? Ты меня испытываешь?
ЛИНА. Да нет.
РАМКИН. То есть не против, если я к ней пойду?
ЛИНА. Так вопрос не стоит. Против, не против. Главное – тебе же хочется.
РАМКИН. С чего ты взяла?
ЛИНА. Вижу.
РАМКИН. Купи очки. (После паузы.) Может, тебе самой хочется? А? С кем-нибудь?
ЛИНА. Ты не переводи стрелки, ладно? О тебе речь. Я же вижу – сам играешь, а сам думаешь.
РАМКИН. Я думаю не про это. Я про работу думаю. Без меня там неизвестно что… Целый отдел, между прочим.
ЛИНА. Пропадут, бедные. Смотри, а то там Костя. Опередит тебя. Я видела, как он к ней шел.
РАМКИН. Ну и шел. На здоровье.
Лина отбрасывает книгу, встает, идет к двери.
ЛИНА. Тогда пойду. К Максиму. По сценарию. Надо же деньги отрабатывать. (В камеру.) Извините. Сотрите потом.
Выходит.
Квартира Курениной. Максим пьет чай у окна и читает. Входит Лина.
ЛИНА. Что читаем?
МАКСИМ. Пушкина.
ЛИНА. Раньше не читал?
МАКСИМ. Думал, что читал. Моя старушка меня тут просвещала. Декламировала. Я вслушался – в самом деле, будто не читал. Неплохой поэт был, знаешь.
ЛИНА. В школе рассказывали – великий. Я к стихам вообще равнодушна, если честно. И вообще книги мало… И ведь не дура. Но как-то не интересно. Жизнь – интересно. А книги… Книги я не понимаю, а жизнь понимаю. Тебя понимаю. Ты хороший, только немного трусливый. Ты ко мне… А сам боишься, что я соглашусь.
МАКСИМ. Ты же сказала – никогда и ни в каком случае.
ЛИНА. А ты больше слушай, что женщина скажет.
МАКСИМ (после паузы). Это ты на камеру говоришь?
ЛИНА. Я правду говорю.
МАКСИМ. Микрофон сними.
ЛИНА. Зачем? (Начинает снимать микрофон, вытягивает шнур из-под кофточки, кладет на микрофон стопку книг.)
Максим, наскоро сняв с себя микрофон, обнимает Лину.
МАКСИМ. Хочешь, уедем? Деньги у меня есть. Ребенка усыновлю. Я никого так… Никогда. Я вообще в первый раз, понимаешь?
ЛИНА. Не увлекайся.
МАКСИМ. Нас не слышат.
ЛИНА. Но видят же.
МАКСИМ. Нет. Я тебе все объясню. Слишком далеко зашло. Ты думаешь, я бы смог в это играть? То есть играть как раз бы смог, я актер по образованию, а по-настоящему – нет. Это слишком мое. Личное. Не молчи. Ты ведь тоже, да? Я же видел все. Я как появился, сразу что-то почувствовал. У нас совпало, понимаешь? Это бывает раз в жизни, а у кого-то никогда не бывает. Ну? Скажи правду! Боишься? Камеры боишься? Я тебе все скажу. Нас не снимают. Никаких камер нет. То есть они есть, но не работают. Только одна работает, в кухне.
И тут раздается громкий голос Вадима.
ГОЛОС ВАДИМА. Ошибаешься, Максим! Все камеры работают!
Лина отталкивает Максима, выходит.
МАКСИМ (в камеру). Ты что, обманул меня? Зачем? Сотри эту запись! Я сейчас все разломаю к черту!
Берет стул, встает на него, но камера слишком высоко. Придвигает стол, на него стул, влезает. В комнату входит Вадим, закрывает за собой дверь.
ВАДИМ. Не торопись.
МАКСИМ. Ты откуда?
ВАДИМ. Передвижная студия в соседнем дворе.
МАКСИМ. Не понимаю. Ты хотел снять что-то с одной камеры, я хотел перескандалить жильцов…
ВАДИМ. У тебя плохо получается, не тем занят.
МАКСИМ. Что происходит, объясни.
ВАДИМ (садится). У меня давно возникла гениальная идея. Художественно-документальное кино. Не с одной камеры, конечно. Играют не актеры, а настоящие люди. Играют сами себя. Но не реалити-шоу, хотя и в этом жанре. Я бы сказал: такое реалити-шоу, которое уничтожит все другие реалити-шоу. Вскроет их гнилую сущность и закроет тему. Скандалы, борьба за квартиру и деньги – это все фуфло, это сто раз было. Кино о другом. О том, как легко можно манипулировать людьми. Как легко заставить их играть то, что ты им придумаешь. И в кино мы этого даже не будем скрывать, наоборот, в этом главная соль. Я вот сейчас говорю – меня снимают, это тоже часть кино.
МАКСИМ. И мной ты тоже манипулировал?
ВАДИМ. Максим, если бы я тебе все сказал, ты начал бы переигрывать. А так ты великолепно существовал. Очень естественно. После моего фильма ты пойдешь по рукам, я тебе обещаю. Вернешься в профессию.
МАКСИМ. Кина не будет. Я всё сейчас всем расскажу.
ВАДИМ. Что ты расскажешь? Что их снимают? Они и так это знали.
