РЕГИНА (улыбается). Я врач, понимаете? Мне можно и руками, и глазами. И даже нужно.
ДУРАК. Извините, нельзя.
РЕГИНА. А как я буду лечить? Хорошо, скажите хотя бы – где это?
ДУРАК. Не могу. Сказать не могу при женщине это слово.
РЕГИНА. А я могу. Хорошо. Я буду называть, а вы кивните.
Она очень тихо, почти беззвучно называет, Дурак неподвижен.
РЕГИНА. Вы не поняли?
ДУРАК. Не знаю этих слов.
РЕГИНА. Расшифровываю. (Делает знак Дураку пододвинуться. Объясняет.)
ДУРАК. Говорите зачем это вы? Вы женщина, вам нельзя!
РЕГИНА (с улыбкой). Я врач! Как я буду лечить, интересно? Не называя?
ДУРАК. Почему. Есть слова, которые около. Например: то, что ниже низа живота.
РЕГИНА. Уже легче. Итак, у вас болит то, что ниже низа живота? Как болит? Резь, выделения, сыпь, опухоль, что?
ДУРАК. Это не там. Это… Это ниже пояса с обратной стороны.
РЕГИНА. На ягодицах? Что? Порез, укус, язва?
ДУРАК. Сидеть больно. Было сперва немного, теперь больше. Болит, чешется.
РЕГИНА. Какого цвета?
ДУРАК. Не знаю. Увидеть как могу я? Это же там.
РЕГИНА (с улыбкой). В зеркало, например.
ДУРАК. Смотреть в зеркало на это не могу я. Нельзя.
РЕГИНА. Господин Дурак, давайте договоримся. Вы пришли лечиться, правильно? Я ничего не напутала? Лечиться. Не рассказывать о своих обычаях, о том, что в вашей стране другой климат. Правильно?
ДУРАК. Смеетесь надо мной?
РЕГИНА. Упаси боже! Самое большее – немного подшучиваю.
ДУРАК. Подшучивать над мужчиной нельзя женщине.
РЕГИНА. Скажите пожалуйста, цари природы какие! А мужчине можно подшучивать над женщиной?
ДУРАК. Нельзя тоже.
РЕГИНА. А кому можно?
ДУРАК. Нельзя никому.
РЕГИНА. Веселый вы народ! Смеяться-то можно вообще?
ДУРАК. Да, очень. Смеется когда ребенок. Улыбается мама. Или папа. Идет когда дождь.
РЕГИНА. Дождь идет – это да, это смешно. Обхохочешься, в самом деле. Ладно, к делу. Придется вам все-таки показать. У вас обычаи, я понимаю. Но вы в другой стране. У нас другие обычаи. А у болезни, должна вам сказать, обычаев вообще нет. Болезни у всех одинаковые – независимо от нации, вероисповедания и политических убеждений. Понимаете? Инфаркт, например. Имя – инфаркт, фамилия – инфаркт, национальность – инфаркт, вероисповедание – инфаркт.
ДУРАК. Кажется мне, говорите не очень умные вещи вы. Извините. Ошибаюсь наверно я.
Регина смеется.
ДУРАК. Что?
РЕГИНА. Да так. Смешной вы. Сколько вам лет?
ДУРАК. Двадцать пять лет мне. Почему смешной?
РЕГИНА. Давно здесь?
ДУРАК. Три года.
РЕГИНА. А такое ощущение, будто только что прибыли.
ДУРАК. Работаю на стройке работаю, выхожу мало совсем. Там у нас свои все.
РЕГИНА. Дорогой Дурак, должна признаться: мы в тупике. Вы хотите вылечить болезнь, я хочу вам помочь. Но, не посмотрев, что там у вас, я помочь вам не сумею. Понимаете?
ДУРАК. Да. Пойду, где записывают, и скажу, чтобы записали к мужчине.
РЕГИНА. Зачем вам время терять? (Смотрит на часы.) Сейчас я приглашу своего коллегу, он тоже дерматолог. Ему покажете?
ДУРАК. Да. Спасибо вам.
РЕГИНА. Хорошо. (Идет к двери. Останавливается. Возвращается, берет со стола визитную карточку, дает Дураку.) Это моя визитка. Телефон, адрес. Если заболит то, что можно показать, звоните. И просто так звоните. Вам нужно понять здешнюю жизнь, чаще выходить за пределы своей стройки.
ДУРАК. Хотите, чтобы я вас имел?
РЕГИНА. Юноша, у вас с головой все в порядке? С чего вы взяли?
ДУРАК. Говорили мне – такие обычаи у вас. Если женщина приглашает мужчину, она это делает, чтобы он с ней лег.
РЕГИНА (с улыбкой). Вам говорили те, кто хочет, чтобы так было. Понимаете? На самом деле, во-первых, я вас не приглашала. То есть приглашала – как врач. Во-вторых, даже если бы пригласила не как врач, это ничего не значит.
ДУРАК. Неправда. Значит. Нравлюсь вам я.
РЕГИНА. Что?!
ДУРАК. Смотрите вы так. Вижу.
РЕГИНА. Я так смотрю, надо же! Я смотрю – человечно! Меня так воспитали! Я на всех так смотрю! Доходит?
ДУРАК. Не доходит. Но уже идет.
РЕГИНА. И слава богу! Я имею право при вас говорить «слава богу»?
ДУРАК. Да, конечно.
РЕГИНА. Слава богу! А то ведь при вас скоро и своего бога нельзя будет упомянуть!
ДУРАК. Это неправда.
Регина выходит. Дурак подходит к зеркалу. Поворачивается спиной. Щупает больное место и словно пытается рассмотреть сквозь брюки.
Стремительно входит врач (около 50-ти лет), которого так и будем называть — ВРАЧ.
ВРАЧ. Здравствуйте. Снимаем штанишки, молодой человек. Мне сказали, какие у вас проблемы. Не стесняйтесь. Я мужчина. При этом не гомосексуалист. Ну?
Дурак чуть приспускает брюки.
ВРАЧ. Ниже!
ДУРАК. Видно уже.
ВРАЧ. Только краешек. Мне надо все рассмотреть.
ДУРАК (еще чуть приспускает). Теперь?
ВРАЧ. Ниже, я сказал! Мне надо осмотреть кожные покровы вообще! И насколько это распространяется! Слушай, мальчик, меня ждет пациент – между прочим, профессор искусствоведения, уважаемый человек! Я вас по двадцать человек в день принимаю – и вы тут еще кочевряжиться будете! Снимай, говорю! (Одним рывком сдергивает с него брюки.) Ну вот, а ты боялся.
Хочет осмотреть Дурака, но тот отскакивает со спутанными ногами, не знает, как повернуться, чтобы не видно было его срамных мест, одной рукой прикрывается, второй рукой натягивает брюки.
ДУРАК. Сделали что вы?!
ВРАЧ. Ничего пока не сделал! Не хочешь лечиться – до свидания! Развелось придурков…
Хочет выйти, но дурак встает на его пути.
ДУРАК. Сделали что вы?! Убить должен вас я!
ВРАЧ. Ого! Это уже интересно! А ну, отойди!
ДУРАК (вытягивает перед собой руки). Видели вы, что видеть не может чужой мужчина! Убить должен вас я!
ВРАЧ (отходит к столу, берет скальпель). Ну? Убивай.
ДУРАК (идет к нему). Сделали вы это зачем? Убить должен вас я.
