ДЭН (снимает наушники). А?
ДУРАК. Плохо ему. Бьется у него сердце.
ДЭН. Сам виноват, не надо пить. Так и умрет во сне когда-нибудь.
ДУРАК. Вызвать надо скорую помощь.
ДЭН. Вызывали. Они пьяных не обследуют и не лечат. Да не беспокойся, поспит, все пройдет. (Надевает наушники.)
ДУРАК. Это твой отец. Сделать надо что-то! (Подходит к Дэну.) Сделать надо что-то! (Срывает с Дэна наушники.) Это твой отец!
ДЭН. Щас как дам по морде. Иди отсюда, дурак.
ДУРАК. Бесчувственный совсем ты? Или наркоман?
ДЭН. Я не бесчувственный. Я вон вчера смотрел передачу – мальчик умирал, а ему сделали операцию, он ходит и смеется. Я чуть не заплакал.
ДУРАК. Тебе ближе чужой мальчик, чем отец?
ДЭН. Конечно. С ним возиться не надо. Поплакал, порадовался за него – и забыл. Да нет, ты не думай, я отцу зла не желаю. Пусть живет хоть сто лет. Но, если он будет загибаться, мешать тоже не буду. Я фаталист. Это тоже что-то вроде религии, понимаешь?
ДУРАК. Нет.
ДЭН. Ничему и никому не мешать. Пусть все идет, как идет. Я не знаю, как там в вашей религии, но во всех остальных считается, что все в руках божьих. То есть, если бог захочет, чтобы папа умер, он умрет. Если захочет, чтобы остался жив, останется. С какой стати я буду мешать богу? Это все равно, что поставить себя наравне с ним!
ДУРАК. Неправда. Дал право действовать людям бог. Должен действовать, значит, ты.
ДЭН. Слушай, ты не такой дурак, господин Дурак. Хм. Интересно. (Оживляется.) Это от природы или книжки читал? Я не просто так интересуюсь, я учусь на психолога. Я занимаюсь очень важной темой. До сих пор никто не знает, насколько интеллект определяет ум. То есть человек может иметь мощный интеллект и быть дураком. Потом – зависит ли ум от знаний? Считается, что все-таки зависит. Не уверен. Или еще: интеллект и совесть. Связаны ли они? Напрямую или нет? Есть простейший тест на совесть. Ты видишь нищего. Дашь ли ты ему денег? Варианты: а) не даешь никогда; б) даешь, но не всем, а только тем, кого считаешь действительно нищими.
ДУРАК. Есть у вас какое-нибудь лекарство?
ДЭН. в) даешь всем подряд. Где-то было.
ДУРАК. Разбудить и дать надо.
ДЭН. И последний вариант, г) даешь или не даешь кому попало в зависимости от настроения.
ДУРАК. Разбудить надо его и дать лекарство.
ДЭН. Сначала ответь. И я тут же скажу, кто ты!
ДУРАК. Не знаю! У нас нет нищих, не попадались тут тоже. Где лекарство?
ДЭН. Откуда я знаю?
Входит Ада с бутербродами и кофейником, видит Дурака, склонившегося над Врачом, бросается к ним.
АДА. Что? Что? Сердце опять? Папа? Папа, проснись! Папа! (Трясет отца.)
ВРАЧ. Отстаньте! В чем дело? (Улыбается.) Дочка…
АДА. У тебя пульс сумасшедший!
ВРАЧ. Да? Значит, у меня плохо с сердцем. А я не чувствую! Дети, это замечательно! Тебе плохо – а ты не чувствуешь. И вы так живите. Берите пример с папы. Это мудро! (Щупает пульс.) Дочка, чего ты врешь? Пульс! У меня его нет вообще! Клиническая смерть. Так. Похоронить рядом с мамой. Наследство… Ну, деньги пополам, дом тоже пополам. Или продать, а деньги тоже пополам. Все пополам. Чего вы вообще живете здесь? Дэн? На фиг тебе тут жить? Девушек водить неудобно…
АДА. Он водит.
ВРАЧ. Да? А поделиться с папой? Я не старик еще, между прочим. Устроим групповуху, а? Ада, закрой уши.
Ада в это время отошла и вернулась с таблетками.
АДА. Возьми. Ты сам говорил, что это можно вместе с алкоголем.
ВРАЧ. Я так говорил? (Рассматривает таблетки.) Может быть. Считаешь, надо принять?
АДА. Считаю.
ВРАЧ. Хорошо. (Глотает таблетку, вторую, намеревается проглотить третью.)
АДА. Хватит! (Отбирает у него таблетки.)
ВРАЧ. Спасибо, дочка… Ты мне… Ты мне как дочь! Господин Дурак, у тебя есть дети?
ДУРАК. Нет.
ВРАЧ. И не надо. Знаешь, почему жена лучше, чем дочь? Жену можно поменять, а дочь нет. Детей вообще. А людям нравится менять. Они без этого не могут! В обществе будущего детей разрешат менять. Не нравится собственный ребенок – поменял на другого. Вот у меня друг. Нет. Друзей у меня нет. Приятель. Коллега. Редкостный гад. Но богатый. Делает классные операции, скотина, у него золотые руки. Так вот. Раз в пять лет он меняет жену. И новой жене обязательно восемнадцать лет. Почему? А он говорит: я всегда мечтал иметь дочь. Вот он и имеет. Понимаешь меня?
ДУРАК. Не надо так при дочери вам.
ВРАЧ. Молчи, ты мне надоел! Убийца!.. Вот он и имеет. Говорит: то же самое, что дочь, но можно иметь. Красота! Сейчас мудрость скажу. Все молчат. Папа скажет мудрость. Мудрость. Почему мы не любим всякие там авторитарные и всякие там теократические… ну… всякие режимы? Потому, что они не разрешают менять. В крайнем случае – старый холодильник на новый. И все! Демократия против! Что такое демократия? Разрешение менять. Все можно менять. Религию, партийность, профессию, пол, сексуальную ориентацию, жен, мужей, родину, друзей… Все! Кроме детей! И это неправильно! Надо выйти на улицы. Долой детей! Иметь детей – недемократично! Потому что их нельзя менять! Дети – враги демократии! Какая свобода, какая демократия, если дети вяжут нас по рукам и ногам? Наше будущее – будущее без детей! И оно уже близко! Да, вымрем! Но вымрем свободными… Демократичными… Счастливыми вымрем мы… (Падает на диван.)
АДА. Надо отнести его в спальню. (Дураку.) Поможете?
Они втроем берут врача и уносят.
Через некоторое время возвращаются Ада и Дурак. Ада громко говорит, обращаясь к оставшемуся с отцом брату.
АДА. Я скоро, покормлю человека. Посиди хоть минут пять. Пульс щупай. Если что, позови. Ты слышишь? (Замечает, что Дурак улыбается.) Что?
ДУРАК. Заметил я – говорить и уходить привычка у вас. Сказать сначала надо, уходить потом.
АДА. Может быть. На ходу все, это да. Кофе остыл, извини.
ДУРАК. Ничего.
Берет бутерброды, наливает кофе.
ДУРАК. Отвернись, пожалуйста.
АДА. Почему?
ДУРАК. Не смотрят у нас женщины, ест когда мужчина. Это все равно, что быть рядом в туалете.
АДА. Это у вас. А у нас смотрят. Ты у нас, понимаешь? Поэтому я буду здесь себя вести так, как веду обычно. Можешь не есть.
Дурак не ест.
АДА. Ладно, отвернусь. (Отворачивается.) Ты что здесь делаешь?
ДУРАК. Работаю на стройке.
