МАША. Я жму!
ПАША. Жмите!
МАША. Я жму!
БЛУДНИЦА. Девка, сбрось скорость!
Маша и впрямь сбрасывает скорость. Отдает руль.
МАША. Извините. Мне домой пора.
ПОКОЙНИК. Ну вот. Потом он, то есть я, стал к ней в дом захаживать. С отцом беседовать.
ЯШНЕВ. А что вы думаете, молодой человек, о внешней политике в свете внутренних потребностей?
ПАША. Я думаю, что если нет международного авторитета, то нет и внутреннего баланса.
ЯШНЕВ. Разумно. А если, к примеру, взять мой банк и фрагментировать инвестиции, учитывая входящие транзакции и исходящие проценты, то сколько понадобится эмитентов, чтобы и мне в дефиците не остаться, и злобу конкурентов своим профицитом не вызвать?
ПАША. Полагаю, эмитентов понадобится достаточно!
ЯШНЕВ (Маше). Головастый у тебя парень!
МАША. Он не у меня!
ЯШНЕВ. А жаль! Ну, умный молодой человек, взял бы я тебя в приказчики, одного опасаюсь, не слишком ли ты умный? Как бы ты меня не подсидел! Поэтому с тобой для начала коньячку выпьем, а там видно будет!
Пауза.
САМОЛИШЕНЕЦ. Ну? Что дальше? Что-то нехорошее?
ПОКОЙНИК. Куда уж хуже – экономический кризис случился. И откусил этот кризис у будущего моего тестя финансов по самое не хочу. Остался он при одном доме, двух квартирах, пяти машинах и паре миллионов капитала. Банк у него отняли, бизнесы тоже как корова языком слизала. И очень мне хотелось ему помочь. Я к той поре уж отучился, свое дело завел, на ногах крепко стоял. Производство у меня было.
САМОЛИШЕНЕЦ. Какое?
ПОКОЙНИК. Спирт производил.
САМОЛИШЕНЕЦ. Дело хорошее!
ПОКОЙНИК. Хорошее, только текущее. И там течет, и там течет, сплошной недосчет, а честных приказчиков сыскать не могу. Тысячу ему даю – ворует. Две тысячи – все равно ворует. Говорю: сколь ж вам, проглотам, платить, чтобы вы не воровали? А они смеются: сколь ни плати, а воровать будем – привычка! Но все ж таки прибыль у меня была. Вот и пришел я к Яшневу.
Появляются Яшнев и Паша.
ПАША. Здоровы ли, Василий Петрович?
ЯШНЕВ. А толку? Здоровья до шиша – денег ни гроша. А то наоборот, денег тьма – здоровья нема. К чему клонишь?
ПАША. К тому, что хочется мне в вас инвестицию сделать.
ЯШНЕВ. Благодетель! Сын родной! (Опомнившись.) Хочешь, предполагаю, чтоб я дочь свою единственную тебе отдал?
ПАША. Ничего вы мне не должны. Врать не буду, нравится она мне. Но это и есть субъект моего объекта, то есть – желаю, чтобы у нее не было горя из-за лишений отца. А больше мне ничего от нее не надо.
САМОЛИШЕНЕЦ. Врешь! Врет! Не верю! (Покойнику.) Ведь купить хотел дочку, да?
ПОКОЙНИК. Сами вы мне сказали: покойники не врут. От чистого сердца предложил.
АКТЕР. А он?
На сцене Яшнев и Дарья (Паша удалился).
ЯШНЕВ. Я вот что, Дарьюшка. Ты знаешь, конечно, мое положение. А Паша такое благородство проявил, что я прямо весь плачу. Инвестицию в меня сделать хочет. И вытекает отсюда у меня такая мысль: давай их с Машенькой поженим. Он ее любит, а она… Тоже полюбит. Такого человека да не полюбить?
ДАРЬЯ. Ты что, отец, коньяку обпился?
ЯШНЕВ. Какой коньяк, я даже водки второй день не пью! Говорю всерьез тебе: пора женить дочку!
ДАРЬЯ. Да ведь нареченная она, забыл? Сам же обручил ее с Яшей!
ЯШНЕВ. Когда это было? Спьяну чего не наболтаешь! И, обратное дело, отец его давно покойник, мать тоже. Я им слово давал, а не ему, а их на свете нет!
ДАРЬЯ. Василий, опомнись! Если человек помер, твое обещание никуда не девается! Он-то помер, а обещание-то живое!
ЯШНЕВ. Ясно. Не хочешь ты счастья своей дочери.
ДАРЬЯ. В больное место бьешь? Хочу, как не хотеть. Да ведь не послушает она нас!
ЯШНЕВ. Почему не послушает? Она меня любит, тебя тоже. Если мы ей вдвоем велим, она поперек не пойдет. Хочешь, спросим? Машенька!
Выходит Машенька.
ЯШНЕВ. Машенька… Есть у нас такая родительская воля и сопутствующий экономический интерес, учитывая мое банкротство, выдать тебя замуж за Павла! Как на это смотришь?
МАШЕНЬКА. И мама этого хочет?
ДАРЬЯ. Да, Машенька. Подумай о детях, они должны быть здоровые, холеные, богатые. Павел тебе все это обеспечит.
МАШЕНЬКА. Дети – это аргумент. (Склоняет голову.) Хорошо, папенька и маменька, дайте только один денечек девическую думу подумать.
ЯШНЕВ. Ну, думай, Машенька. Мы тебя не неволим, мы только велим. А ты поступай как знаешь, только не против нашего интереса.
ПОКОЙНИК. И пошла Маша к Яше.
Появляется Яша.
МАША. Здравствуй, Яша. Такая тема: замуж меня зовет Павел, а родители велят согласиться. Какое твое мнение на этот текущий счет будет?
ЯША. Мнение такое: первая наша ответственность есть мать и отец! Как им лучше, так ты и поступи!
МАША. А любовь как же?
ЯША. Любовь наша никуда не денется. Я тебя по гроб жизни буду любить.
МАША. Я тебя тоже.
ЯША. Прощай, Машенька!
МАША. Прощай, Яшенька!
БЛУДНИЦА. Дура, дура, дура! Ведь этот Павел, то есть ты (Покойнику), ничего взамен не просил! Пусть бы отец взял деньги, а она взяла бы у него взаймы – и ушла бы к любимому человеку! Нет, дикая логика, блин, ничего не понимаю!
САМОЛИШЕНЕЦ. А я понимаю. Дикая, говоришь? Это и правильно. В дикой природе как? Самка выбирает самого смелого и сильного самца. А у людей – самого крепкого, обеспеченного. И это правильно! Она о семье думает, о детях!
АКТЕР. Что вы понимаете в человеческих чувствах! Вам бы про инфляцию говорить, про инвестиции! Любовь важнее всего! Люди живут вяло и уныло, они живут время от времени, а остальное время существуют! Они живут только в моменты любви и вдохновения. Вот я жил – только на сцене!
САМОЛИШЕНЕЦ. Жизнь не сцена. И заткнись!
Выходят наряженные гости, выкатывается стол.
Свадьба.
Гости кричат:
– Горько! Горько! Горько!
Невеста то ли целует жениха, то ли нет – прикрывается фатой.
Голос:
– Нам не видно!
ТАМАДА. А теперь – белый танец! Дамы приглашают кавалеров, если кто не понял!
Женщины приглашают кавалеров. Дарья – Яшнева. Все по парам. Даже Блудница поддалась настроению и встала. Перед нею тут же вытянулись Самолишенец и Актер. Она выбирает Актера.
