ОЛЕГ. Мне хочется встать ближе к вам. Если вам этого не хочется, я не буду этого делать.
КАТЯ. Я буду откровенной, мне этого хочется. Но потом вы начнете меня обнимать, а потом захотите поцеловать меня.
ОЛЕГ. Скорее всего, так и будет. Мы ведь современные люди. Мы не боимся своих мыслей. Человечество всегда боялось своих мыслей и чуть не погибло из-за этого. Потому что запретные мысли, вырываясь наружу, становились разрушительными. Получался фашизм, войны и так далее. Слава Богу, на дворе две тысячи девяносто восьмой год, и все научились говорить открыто. Это решает многие проблемы. Меня очень волнует близость твоей груди. Подозреваю, что она нежна и красива.
КАТЯ. Это действительно так. Ты сказал, и мне захотелось, чтобы ты увидел. Мы найдем для этого время. А сейчас мы будем целоваться.
Целуются.
У тебя слегка подпорчен третий левый зуб в нижней челюсти. Ты ленив и не следишь за собой?
ОЛЕГ. Я только что из научной экспедиции, у меня там испортился зуб. Я как раз собирался к зубному врачу.
КАТЯ. Это хорошо. Неприятные мелочи убивают любовь. А у меня совсем нет кариеса. Зубная паста «Омега» избавила меня от этой опасности.
ОЛЕГ. «Омега» не самая лучшая из паст. У нее хорошие антисептические свойства, она хорошо отбеливает, но в ее аромате слишком много интредицида Е. Мне казалось, что этот интредицид Е употребляют люди с примитивным вкусом.
(Напоминаю: разговор ведется с задушевно-житейскими интонациями, без всякой пародийности! – А. С.)
КАТЯ. Ты не прав. Интредицид Е универсален. Он примиряет многих. К тому же я люблю симфоническую музыку девятнадцатого века. Это несовместимо с примитивизмом.
ОЛЕГ. Я успокоен. У нас много общего. Хотя я не люблю симфоническую музыку девятнадцатого века, зато люблю живопись японской школы «хаимочи» первой половины второй четверти двадцатого века.
КАТЯ. Мы будем взаимно обогащаться. Я научу тебя любить симфоническую музыку, а ты меня – живопись «хаимочи».
ОЛЕГ. Но целоваться-то тебе со мной понравилось? Исключая третий зуб?
КАТЯ. Я не могла его не ощутить, но через секунду уже о нем не думала.
Целуются.
Что ж, мне пора на занятия. Вот мой шифр, свяжись со мной вечером.
ОЛЕГ. А вот мой.
Соприкасаются ладонями.
Но вечером я буду у той женщины, которую я любил. Надо будет поговорить с ней. Что мы расстаемся. Пока временно, пока я не пойму, что у нас происходит с тобой.
КАТЯ. Это логично. А я тогда поговорю со своим женихом.
ОЛЕГ. Ты собиралась создать семью?
КАТЯ. Да.
ОЛЕГ. Это довольно старомодно.
КАТЯ. Мои родители старомодны, его тоже. Главное: я хочу ребенка с отцом.
ОЛЕГ. А я давно ушел от родителей. Они меня прокляли.
КАТЯ. Ты переживаешь?
ОЛЕГ. Я никогда их не любил.
КАТЯ. Я своих тоже не люблю. Но по закону должна еще с ними быть. У них семейный кредит. А я хочу замуж без кредита. Желаю тебе удачно залечить зуб. Твой поцелуй после этого будет окончательно прекрасен.
ОЛЕГ. До встречи.
КАТЯ. До встречи…
ОЛЕГ. Тебе уже хочется сказать: любимый мой?
КАТЯ. Да.
ОЛЕГ. Так скажи!
КАТЯ. До встречи, любимый мой! Хотя я еще не уверена в своей любви.
2
И вот Олег пришел к женщине Марине, с которой у него до этого была любовь. Женщина Марина старше его.
ОЛЕГ. Марина, я должен сказать тебе, что у меня появился интерес к другой женщине. Она молода и красива. Не исключено, что мы расстанемся с тобой.
МАРИНА. Это ужасно.
ОЛЕГ. Согласен, это неприятно. Но что делать, если в жизни так бывает? Принимай препарат «Антилин» – и все пройдет.
МАРИНА. «Антилин» мне не поможет. Я слишком тебя люблю. Но ведь ты тоже меня любишь. Ты ошибся, ты увлекся на минуту.
ОЛЕГ. Это прояснится в ближайшем будущем. Ты не должна удивляться. С самого начала я сказал тебе, что меня в тебе привлекает твоя зрелая красота, твой сексуальный опыт, твои знания и твои средства, на которые я могу спокойно учиться. Слава Богу, не в каком-нибудь двадцатом веке живем, не нужно притворяться.
МАРИНА. Да, ты говорил об этом. Но ты говорил и о любви.
ОЛЕГ. Я же не подлец. Без любви, как некоторые, я бы не смог быть с тобой. А если бы и был, то честно сказал бы, что без любви.
МАРИНА. Ты замечательный. Но не нужно спешить. Пусть тебе показалось, что любовь прошла. Но остальное осталось. Моя зрелая красота, мой сексуальный опыт, мои знания и мои средства. Ты можешь пока жить со мной и разбираться в чувствах с той женщиной, которая тебе понравилась.
ОЛЕГ. Тебе это будет не совсем комфортно.
МАРИНА. Да, не стану отрицать. Но если ты уйдешь сразу и совсем, мне будет еще некомфортней.
ОЛЕГ. Но врать я не смогу. Я буду пользоваться твоими средствами, твоей зрелой красотой и так далее, но уже без той любви, которая была.
МАРИНА. Я согласна. Я на все согласна… Но скажи, что произошло? Почему вдруг ты перестал меня любить?
ОЛЕГ. Это бессмысленный вопрос.
МАРИНА. Да, конечно.
Пауза. Марина не смогла удержать слез.
ОЛЕГ. Когда ты плачешь, у тебя некрасивый рот. Раньше я этого не замечал, а теперь заметил. Отсюда вывод, что я тебя уже не так люблю.
МАРИНА. Я не буду плакать.
ОЛЕГ. Почему же? Тебе ведь хочется. Зачем казаться лучше, чем ты есть?
МАРИНА. А мне нравится. Я всегда хотела быть лучше, чем я есть. Для тебя. И я на самом деле становилась лучше.
ОЛЕГ. Это бывает.
МАРИНА. Я все-таки не понимаю… Почему? Почему – вдруг?
ОЛЕГ. Значит, это готовилось уже. Значит, что-то в тебе мне уже раньше не нравилось, просто я не выводил подсознательные процессы на уровень сознания. Надо это сделать, и все станет ясно.
МАРИНА. Не надо!
ОЛЕГ. Нам обоим станет от этого легче.
МАРИНА. Нет. Я не хочу легче!
ОЛЕГ. Почему? Итак… Дай сосредоточиться.
МАРИНА. Я не слушаю.
ОЛЕГ. Но надо же разобраться! Пройдись, пожалуйста.
МАРИНА. Не хочу.
ОЛЕГ. Я прошу тебя.
МАРИНА. Ты изверг.
Проходит перед Олегом.
ОЛЕГ. Идешь ты довольно неуклюже, но это от смущения. Нет, мне по-прежнему нравится твоя походка. Она меня волнует. (Осматривает Марину.) Глаза твои мне тоже нравятся. И плечи, и руки, и грудь, и талия, и ноги… Странно, мне все по-прежнему нравится. Меня все это волнует.
