Книга И поджег этот дом, страница 97. Автор книги Уильям Стайрон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «И поджег этот дом»

Cтраница 97

И капрал покинул его.

Умилостивить Ветергаза оказалось легче, чем он думал. Умывшись в уборной какого-то кафе и окончательно протрезвев к тому времени. Касс с самым учтивым видом явился в гостиницу и пространно извинился за разбитую вазу. Ветергаз встретил его холодно и сурово, но, к удивлению, быстро оттаял и с искренним сочувствием выслушал рассказ Касса о сахарной болезни, которой он страдает с отроческих лет, и о вызываемых инсулином полуобморочных состояниях, когда у него хрипнет голос, нарушается координация движений и, увы… самое отвратительное!.. речь становится грубой и несдержанной, прямо как у пьяного. «Боже мой, я ведь понятия не имел!» – сказал Ветергаз, в свою очередь, принося извинения и, вероятно, угадывая потенциального постояльца, а потом поведал и о своей беде, стародавнем свише в апо, [243] который так и не удалось прооперировать, несмотря на консультации у женевских, цюрихских и базельских врачей. Вернувшись к основной теме, Касс сказал, что в отношении денег он несколько стеснен, и хотел уже предложить платить в рассрочку, но тут Ветергаз, славный малый, утешил его печаль: ваза, сказал он, и вообще вся мебель застрахована в солидной швейцарской фирме, которая (в отличие от итальянских) всегда выплачивает, и, судя по его довольному топу, в виде осколков ваза даже больше его устраивала. Касс подошел к окну. Смеркалось. По заливу, на фоне нежнейшего аквамаринового вечернего неба, уходили в море рыбачьи лодки с огоньками; огоньки блестели и мерцали – крохотная гроздь веселых странствующих звезд. Воздух был тепел, и в окно лился густой запах цветущих апельсинов. «Красиво здесь, – сказал он вслух. – Ничего подобного не видел». Ветергаз, возбужденно дыша у него за спиной, заметил, что тут в самом деле красиво, самое подходящее место для американца, особенно художника, особенно американца, который так не похож на его итальянских жильцов прошлых лет, таких крикливых, таких невоспитанных, и дети у них пишут непристойности на каждой стенке. Другое здание, дворец, знаменитый Палаццо д'Аффитто, принадлежал еще деду Ветергаза… Квартира исключительно привлекательная, масса воздуха… Может быть, мистер Кинсолвинг хочет посмотреть?

Громкий крик долетел из долины, крик неистовый, молодой и буйный, тьма опустилась тяжело и быстро, дыша весной и ароматом апельсинов. Касс долго стоял у окна, как некогда Рихард Вагнер («Парфифаль» напишан ждесь», – прошепелявил Ветергаз), и вожделение, и истома, и кудрявые романтические порывы теснились в его груди.

«Тут я, пожалуй, смогу работать, – говорил он себе той ночью, – тут я развернусь». Он лежал в постели на втором этаже «Белла висты» и не мог уснуть. Болела голова. Тридцать лет, а я все глазки продираю. Он подумал о девушке в полиции (Ассунта? Паола? Дезидерия? Лаура?) и задремал с тяжелым сердцем, тоскуя по нежности и вожделея.

Наутро, по его словам, он напрочь забыл о девушке. Но весенняя погода была как песня. Он осмотрел с Ветергазом квартиру во дворце и счел ее подходящей. Он решил сейчас же ехать в Рим за семьей. Чеком – счет у них с Поппи был общий – уплатил за два месяца вперед и поехал в Рим, не подозревая, что отдал сейчас все их деньги, чуть ли не до цента.


Опять переезд! Поппи была отнюдь не в восторге.

– Только-только научилась немного по-итальянски, и на тебе, уезжаем! Ну ты не знаю, Касс! Мне Рим нравится!

– Господи помилуй, Поппи, в Самбуко тоже по-итальянски говорят! У меня тут начинается клаустрофобия! Мы едем в пятницу. Тебе понравится, Поппи. Море, горы, солнце! Сущий рай, черт возьми! – Он задумался. – Надо купить краски, новые кисти. Надо хорошенько запастись, я там буду много работать. Нужны деньги. – Он опять задумался. – Кстати, о деньгах – не скажешь ли, куда девалась наша киска?

Поппи сидела у окна, на ярком солнце, возилась со своими марками. Несколько лет назад она приобрела большой альбом и заказала фирме примерно на доллар марок («Набор 1000 марок всех стран»), У каждого должно быть хобби, говорила она, и с тех пор собрала изрядную коллекцию, в основном за счет того, что копила все дубликаты, даже самых стандартных выпусков, – и даже их ничтожную ценность сводила почти к нулю тем, что лепила марки в альбом намертво, а не пользовалась прозрачными наклейками. Касс подошел к ней, когда она безмятежно окунала кисточку в банку с клеем. Она подняла голову и спросила:

– Какая киска?

– Какая, какая, – сказал он. – В какой ты деньги держишь. Банка от чая. Я только что туда залез, там ничего, кроме чая.

– Ой, Касс! Как ты узнал, что я там прячу? Пегги небось сказала? – Губы у нее слегка задрожали от обиды, что он узнал ее секрет – секрет, который он знал уже через месяц после свадьбы. – Как ты узнал, милый? – огорченно спросила она.

– Воробей начирикал. Слушай, маленькая, мне нужно пять тысяч лир на кисти и краску. Чек твой за этот месяц не пришел?

– Какой чек?

– Какой чек, – чек.

Тут и началось. Она сказала, что не получила чека. Он спросил почему; она замялась, наклонила голову, налепила марку в альбом, а потом, кривя губы, сказала, что вообще-то не знает, но, может, «в этих письмах» объяснено. В каких письмах? Ну, в тех, что приходили вместе с чеками из банка. А где у нее эти письма? Ну, в кухонном столе, где же. И тут в свалке ржавых ножей, немытых сбивалок, лент для волос и просыпанного кофе он нашел страшный ответ – пачку липких от какого-то сиропа писем из банка в Нью-Касле, Делавэр. В одном из них содержалась окончательная разгадка:

Мы писали вам вновь и вновь (так оно начиналось, без предисловий; Касс представил себе, как пожилой узкогубый провинциальный банкир щелкает выключателем диктофона, пытаясь совладать со своей досадой и возмущением), но так и не получили ответа на наши неоднократные просьбы позволить нам ликвидировать Ваше недвижимое имущество. По завещанию Вашего отца, как Вы знаете, Вы получали приблизительно 400 долларов в месяц с двух предприятий, именовавшихся в последнее время мотель «О'Кей» и автобар и бутербродная «Винни-Вилки», расположенных во втором фискальном районе округа Ньюкасл, Делавэр. В то время, когда строительство Делавэрского мемориального моста и шоссейного подъезда только обсуждалось, мы были уверены, что сумеем продать эти предприятия и, поместив соответствующим образом вырученную сумму, обеспечим Вам солидный месячный доход. Но поскольку нам не удалось получить Ваше разрешение(подчеркнуто Кассом), коего необходимость оговорена в завещании, мы не имеем иного выхода, как сохранить эти предприятия. С окончанием строительства Делавэрского мемориального моста и шоссейного подъезда дорога к этим предприятиям будет закрыта для сквозного проезда, и, оставшись в стороне от транспортной магистрали, они фактически потеряют всякую ценность. Поскольку их нынешние арендаторы не пожелали возобновить договоры об аренде, считаем необходимым уведомить Вас, что чек, переведенный на Ваш счет в трест-компании в Нью-Йорке 1 марта или около 1 марта сего года, будет Вашим последним…

Остаток письма, сварливый и оскорбительный, был посвящен налогам, которые предстоит выплачивать Поппи.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация