Саша. Всё? Ты всё сказал? Ты ничего не понимаешь.
Дима. Куда мне.
Саша. Почему ты не был женат?
Дима. Зачем? Всё равно всё заканчивается, как у тебя. У меня нет мазохистских наклонностей. Не вижу суровой необходимости тратить на это время. По моим личным наблюдениям, любое чувство может длиться семь месяцев максимум.
Саша. Видимо, такое чувство, Дима.
Дима. Уж какое есть. Разумеется, на стенку лезть, как ты, лучше. Я живу по принципу: чтобы сильно не разочаровываться, не надо сильно очаровываться.
Саша. Убогий принцип. К тому же я это уже где-то слышал.
Дима. А я и не претендую на оригинальность.
Саша. Ты вообще хоть раз испытывал к женщине такое чувство, что если она откажет, то можно задохнуться.
Дима. Со мной такого не было. В кино смотрю, в книжках пишут. Хорошо написано, но не про меня. Не понимаю. Раз со мной не было, то и не понимаю. Я тебе честно скажу, я в такое для себя вообще не верю. Хотя допускаю. Гляжу на тебя и допускаю. Я этого не хочу, я этого даже боюсь. Так что завидовать тебе никак не могу.
Саша. О чём с тобой говорить?!
Дима. А чем ты лучше?
Саша (разливая алкоголь). Да ничем. Или всем.
Выпивают.
Дима. Ты – ходячий комплекс! Теперь я тебя понял! Мне всё равно ничего не светит, я это теперь понимаю, так что я тебе скажу, что думаю. Я точно понял, что это никакой не сон, – терять, как говорится, нечего. Так вот, ты сорокапятилетний закомплексованный, весь запутавшийся мужик, которому нравится находиться в этом состоянии. Запутался между своей совестью и своими достижениями! Ты разберись! Разберись, чем ты гордишься, а от чего тебе стыдно! Решил доказать себе – не мне! – своё благородство? Покрасоваться решил?
Саша. Не надо. И не считай, ради бога, себя самым умным и проницательным. Что это ты тут из меня делаешь неврастеника? Ловко ставить диагнозы и я умею. Запутавшийся! Да даже если и так! Ты прав! Даже такой! Это лучше, чем быть таким, как ты! Не испытывал, не чувствовал, не знаю! У этой твоей крайности тоже должны быть причины. Только, знаешь, нет никакого желания в твоих причинах ковыряться.
Дима. Отчего ж! Поковыряйся! Wellcome!
Саша. Я устал. Не хочу.
Дима. Просто ты боишься, что я окажусь гораздо симпатичнее тебя. Что я тебя не лучше, не умнее, а симпатичней! Я весёлый, лёгкий! А с тобой что-то очень тяжело. Мои взаимоотношения с женщинами не дадут нужного градуса. Кстати, хочу заметить, у меня всегда именно взаимо-отношения с женщинами. Я веду себя адекватно тому, чего от меня ждут. Я симпатичный такой парень! Никого не ломаю. А ты всех через колено.
Саша. Я женщин никогда не ломаю.
Дима. А то, что ты их золотом обмотал и бриллиантами обвешал, – ты этим не ломаешь? Может, она была бы, не знаю, врачом, парикмахером, да всё равно, была бы общественно полезным человеком! А попался ты или такой, как ты. И всё. В чистоте бриллиантов и в каратах она уже разбирается… А я к людям стараюсь бережно относиться.
Саша. Только по мне незаметно прошёлся. Бережно. А так ничего. Молодец, очень симпатичный.
Дима. Да как ты не поймёшь! Не хотел я по тебе проходиться. Вообще не хотел! Я к этому не так отношусь. Я же тебя другом считаю. Вот, я каждый день приходил и пожимал тебе руку. Если б я украл, предал тебя, я не знаю, как бы я тебе руку подавал. Наверное, не смог бы. Тебе надо к этому иначе отнестись. Ты же не знал – и что, тебе плохо жилось, пока ты не знал? Нет ведь. Тебе было всё равно. И всем было нормально. А ты – «прошёлся»! Если б ты сам не узнал бы, ну и не узнал бы. Вот поверь, я даже не считаю себя виноватым перед тобой. Я же работаю, я преданнейший человек. Ты такого работника теряешь. Если б я что-нибудь украл! Или подсунул, или воспользовался, и ты узнал, что у меня там где-то там… вот это. Вот это я понимаю, вот это предательство. А тут-то что? Какое предательство, я вообще не понимаю, о чём ты говоришь.
Саша. Это тебя в Англии научили? Этике отношений?
Дима. Да что ты цепляешься ко мне с этой Англией? Ты сам с другими не особенно считаешься.
Саша. Всегда считаюсь.
Дима смотрит на пластырь на руке Саши. Саша ловит его взгляд.
Дима. Нет. Ты именно ломаешь. Так привык. Ваше поколение по-другому не умеет.
Саша. Думаешь, мне это удовольствие доставило? Ошибаешься. Я всегда потом переживаю. Но это часть работы. И так к этому и надо относиться. Хотя мне абсолютно всегда это даётся тяжело. Но это правило. Думаешь, мне нравится жить по таким правилам?
Дима. Похоже, что да.
Саша. Нет. Но я их знаю. Как ты сказал, наше поколение знает правила, а ваше – законы. А если ты имел в виду себя, то ты не заслуживаешь, чтобы с тобой считались. Не в этой ситуации.
Дима. А кто это определяет?
Саша. Я. Как ты верно заметил, в жизни желательно вести себя адекватно внешним событиям. Я отвечаю симметрично тому, как ты поступил со мной. Только ты мне выбора не оставил, а я тебе даю.
Дима. Брось ты. Я ни за что не поверю, что эта… что она для тебя что-то значит.
Саша. Значит. И сейчас всё ещё значит.
Дима. Не понимаю. Ты же не думаешь, что, если она тебе официальная жена, она тебя любит?
Саша. В данный момент мне достаточно того, что я её люблю.
Дима. Я замёрз, пойдём внутрь. Эксперимент окончен.
Саша. Нет, Дим. Эксперимент ещё далеко не закончен.
Дима. Сашенька, это твой не закончен, а мой всё. Ты думаешь, ты тут один эксперименты ставишь? Мне всё понятно.
Дима спотыкается и падает.
Дима. Это я ещё не вырубился. Я просто упал.
Саша подаёт ему руку, поднимает.
Сцена № 22 _ кухня _ не лезет
Настя спит. Повар пытается понять фокус, раскладывая перед собой карты, но тоже чуть не засыпает. Паша ставит кастрюлю перед Мишей.
Паша (глядя в кастрюлю). Не могу больше. Не лезет.
Миша (почти спит, приоткрывает глаза). Надо заставлять себя. Немного осталось. Если не доешь, то получится, что всё это зря ел. Для удовольствия.
Паша. А можно мне сто граммов водки?
Миша. Это ещё минус триста. После майонеза у тебя осталось пятьсот. Смотри, дело твоё. Ещё должен будешь.
Сцена № 23-1 _ ром _ и _ шампанское
Саша. А давай выпьем рому!
Дима. Как пираты!
Саша звонит в колокольчик, входит официант.
Саша. А принеси нам ром! Есть у нас ром?
Дима. Да!
