Игорь. Я вообще часто задумываюсь. Это не аргумент.
Савёлов. Ты будешь считать, что чем-то мне обязан.
Игорь. И что? Я хочу быть тебе обязанным! Хочу! Я даже буду рад, что тебе чем-то обязан, что-то могу для тебя сделать. Это и есть смысл дружбы.
Савёлов. Смысл не в этом.
Игорь. А в чём?
Савёлов. Не знаю. Смысла нет. Не так хотел сказать. Дружба – это данность. Но как только появляются деньги – всё. Конец. Не говорю, что сразу. Но к тому моменту, как ты отдашь долг, ты меня возненавидишь. Пойми, всегда в дружбе бывают моменты, скажем так, непонимания. При этом ты мне должен большую сумму денег. В результате я начинаю думать, что ты меня просто используешь.
Игорь. Я? Использую? Ты сейчас про меня говоришь?
Савёлов. Так и будет! Сначала такая мысль просто проскочит в пьяном бреду. Потом будет возникать чаще, пока не освоится в моей голове. С тобой будет то же самое. Ты будешь постоянно думать, что ты мне должен. Это начнёт злить тебя. Чем дальше, тем больше. Будешь раздражаться, причём чаще всего беспричинно.
Игорь. Знаешь, у меня такое ощущение, что ты мне пересказываешь клиническую карту своих собственных взаимоотношений с кем-то.
Савёлов. Это правда.
Игорь. Так не надо на меня переносить свой богатый жизненный опыт! Единичный случай – не догма.
Савёлов. Не единичный. В том-то и дело. Проверено.
Игорь. Всё равно. Бывают и другие варианты. С чего это я, например, должен раздражаться? Да я тебе благодарен буду!
Савёлов. Это ты сейчас так говоришь. В общем, нет. Я слишком ценю возможность вот так вместе посидеть.
Игорь. Я с тобой до такой степени не согласен, что даже не знаю, что и сказать. Хотя, наверное, если б и знал…
Савёлов. Вот именно.
Савёлов. Хочешь, я тебе что-нибудь подарю?
Игорь. Да, хочу. Деньги.
Игорь выписывает рецепт.
Савёлов. Дарить тоже нельзя. Пожалуй, вот что можно сделать. Я тебе дам деньги, но под процент. Небольшой, я бы даже сказал, символический. Наживаться на тебе я, сам понимаешь, не буду. Но и терять не могу.
Игорь. Знаешь, я у друга готов взять деньги в долг, но не в кредит. Вот держи, купишь в аптеке, принимай, как я написал. У тебя просто затяжной фарингит, ничего страшного. Зайду послезавтра. Ты, знаешь, постарайся всё-таки не так курить, и поменьше кондиционеров.
Игорь складывает инструменты, уже уходя, останавливается.
Игорь. А ты не думаешь, что только что нанёс непоправимый удар по дружбе?
Савёлов. Чем?
Игорь. Отказом. И своей теорией.
Савёлов. Это сделал ты сам, когда попросил денег.
Игорь. Да? Ну тогда извини.
Савёлов. А какой процент, ты узнать не хочешь?
Сцена шестая
Оля. И какой?
Игорь. Шесть процентов.
Игорь параллельно снимает рубашку, надевает.
Оля. Между нами, это действительно немного. Может, ты зря отказался? Нам всё равно деньги взять негде.
Игорь. Я принципиально не буду у него брать.
Оля. Что это за принципы такие, объясни?
Игорь. Это такие простые жизненные принципы.
Оля. А, по-моему, не стоит путать принципиальность и упрямство. Шесть процентов – это хорошее и дружеское предложение. Вернись на землю.
Игорь. Да хоть пять! Хоть два! Мне просто обидно, понимаешь? Обидно! По-человечески.
Оля. В конечном итоге, я думаю, он прав.
Игорь. Не понял?
Оля. Раз он так настроен, я бы даже сказала, запрограммирован, то всё было бы именно так, как он сказал. По крайней мере для него. Зачем заставлять человека так нервничать?
Игорь. Возможно. Возможно, что ты права. Просто… У меня в голове не укладывается. Для него эта сумма – ничто. Он себе каждый год машину покупает за большие деньги. Нет такой проблемы. Но начинает передо мной разворачивать целую философию. Сомнительную философию. А я бы помог. Будь у меня возможность. Просто помог бы – и всё. А он может.
Оля. Ты – это ты. Конечно, ты бы помог.
Игорь. Представляешь, это как если б я на паперти старушке, вместо того чтобы подать пять рублей, начал читать нотации.
Оля. Не сравнивай. Пять рублей – это милостыня. Ты же не подаяния просишь, а взаймы.
Игорь. Тем более. Как они не понимают – я и так прошу. Я никогда ничего не прошу. Раз прошу, значит, надо. И прошу не помочь мне в работе, не открыть свою клинику. Я прошу на дом. Это же так понятно!
Пауза.
Оля. А знаешь что? Мне нравится вся эта суета с домом. Вернее, нравишься ты в этой суете.
Игорь. Я? Нравлюсь?
Оля. Ну почему ты воспринимаешь всё так болезненно? Всё, ты уже не с Савёловым разговариваешь, а со мной, успокойся. Мне нравится, что ты стал какой-то весь живой. Деятельный. Но даже не в этом дело. Мне самой так хорошо! Я такое удовольствие получаю от всех этих разговоров. Ловлю себя на том, что… Хотела сказать, что улыбаюсь без причины, но поняла, что причина как раз есть. Какая хорошая, простая причина! Если бы мне было поменьше лет, я бы сказала, что я счастлива.
Игорь. А что, уже нельзя быть счастливой? Не смеши меня.
Оля. Можно. Но как-то говорить об этом… Мне кажется, что теперь всё будет хорошо. Я тебе кое-что купила.
Игорь (заметно оживляясь). Что?
Достаёт пачку журналов.
Оля. Вот! Проходила утром мимо газетного киоска и впервые в жизни поняла, что все эти журналы про дома и коттеджи написаны и для меня. Испытала неведомое доселе удовольствие.
Игорь открывает свою сумку и тоже достаёт пачку журналов.
Игорь. Я тоже.
Оля рассматривает его журналы.
Оля. О, ты и про особняки купил!
Игорь. Не удержался. Смотри, какой красивый сад!
Оля. Да, красивый. А у нас же там есть сад?
Игорь. Ну, такой условный. Нет, всё равно есть. Есть, хоть и маленький. В субботу поедем, всё тщательно осмотрим.
Оля. Я очень хочу посадить вишню.
Входит Ульяна.
Ульяна. Кто хочет посадить вишню?
Оля. Садись, Уля. Мы как раз обсуждаем наш новый дом.
Ульяна. Да, давайте. Я подумала, и у меня есть одна просьба. Можно мне выделить две комнаты? И ещё установить мне отдельный телефон?
Оля. Кстати, про телефон. Сегодня целый день звонят и спрашивают какую-то Яну. Не знаешь, в чём дело?
