Чудакулли самодовольно улыбнулся.
– Вот и я тоже так считаю. Сразу сказал, здесь что-то не так. Эта музыка заставляет людей быть тем, чем они быть не могут. Но как мы можем ее остановить?
– Вряд ли это у вас получится. Заклинания против нее бессильны.
– Правильно. Музыка вообще не подчиняется волшебству. Но что-то должно ее останавливать. Тупс, покажи-ка свою коробку.
– Э… Вот.
Он открыл крышку. Комнату заполнила музыка, едва слышная, но все еще вполне различимая.
– Словно паук в спичечном коробке, правда? – усмехнулся Чудакулли.
– Музыку такого рода нельзя воспроизвести при помощи обычной проволоки, натянутой в коробке, – возразила Сьюзен. – Это против законов природы.
Тупс явно почувствовал облегчение.
– А ведь я говорил! – воскликнул он. – Но тем не менее это происходит. Она сама того хочет.
Сьюзен долго разглядывала коробку. Потом улыбнулась, но веселья в ее улыбке не было.
– Она тревожит людей, – сказал Чудакулли. – И… вот, взгляни. – Он достал из глубин мантии свернутый лист бумаги и развернул его. – Какой-то пацан пытался приклеить это на наши ворота. Какая наглость! Я, конечно, отобрал у него плакат, а ему самому посоветовал прыгать отсюда быстрее. – Чудакулли с довольным видом посмотрел на кончики своих пальцев. – М-да… Он, разумеется, придет в себя, но через пару деньков… Да, я отвлекся, здесь говорится о каком-то Фестивале Музыки Рока. На самом же деле, поверь моему опыту, все это закончится тем, что сюда прорвутся всякие Твари из других измерений. В этой части света такое часто случается.
– Прошу прощения, – произнес с подозрением Чокнутый Адриан. – Не хочу показаться назойливым, но это… Смерть или нет? Я видел картинки. Эта девчонка совсем не похожа.
– Мы провели обряд, – ответил Чудакулли, – и получили ее.
– Да, но мой отец ловит селедку, а в его сети попадается не только она, – весьма логично возразил Сказз.
– Эта девчонка может быть кем угодно, – поддержал своих товарищей Тез Кошмарный. – Я думал, Смерть гораздо выше ростом и костлявее.
– По-моему, эта девушка просто водит нас за нос, – сказал Сказз.
Сьюзен молча смотрела на них.
– У нее даже косы нет, – заметил Тез.
Сьюзен сосредоточилась. В ее руках появилась коса, кромка лезвия, отливающая синим цветом, издала звук, словно кто-то провел ногтем по стеклу.
Студенты резко выпрямились.
– Но я лично всегда считал, что настало время перемен, – быстро произнес Тез.
– Конечно. Давно пора дать девушкам возможность овладеть мужскими профессиями, – подхватил Сказз.
– Не смейте так разговаривать со мной!
– Разумеется, – торопливо забормотал Тупс. – Не вижу никаких особых причин, почему Смерть должна быть обязательно мужчиной. Женщина ничуть не хуже может справиться с этой работой.
– И у тебя неплохо получается, – заметил Чудакулли.
Он одобрительно улыбнулся Сьюзен.
Сьюзен сконцентрировала все внимание на нем. «Я – Смерть, – подумала она, – по крайней мере официально. Этот старый толстяк не имеет права мне приказывать. Сейчас я как следует гляну на него, и он поймет всю серьезность ситуации».
Она глянула.
– Да, госпожа, – спохватился Чудакулли, – не желаете ли позавтракать с нами?
«Залатанный Барабан» редко бывал закрыт. Около шести часов утра обычно наступало затишье, но Гибискус держал свое заведение открытым до тех пор, пока кому-нибудь хотелось выпить.
Кое-кто очень хотел выпить. Кто-то непонятный стоял у стойки бара, из него постоянно сыпался песок, и, насколько Гибискус разбирался в оружии, из него торчало несколько стрел клатчского производства.
Трактирщик наклонился вперед.
– Слушай, я тебя раньше здесь случаем не видел?
– Я ДОВОЛЬНО ЧАСТО СЮДА ЗАХАЖИВАЮ. БЫЛ, НАПРИМЕР, В ПРОШЛУЮ СРЕДУ.
– Ха! Неплохая была заварушка. Это когда зарезали беднягу Винса.
– ДА.
– Сам напросился, называл себя Винсентом Неуязвимым.
– ПРИЧЕМ, СОВЕРШЕННО НЕОПРАВДАННО.
– Стража посчитала это самоубийством.
Смерть кивнул. По анк-морпоркским стандартам человек, пришедший в «Залатанный Барабан» и назвавшийся там Винсентом Неуязвимым, полностью подходил под определение самоубийцы.
– В ЭТОМ ПОЙЛЕ ПЛАВАЮТ ОПАРЫШИ.
Трактирщик посмотрел, прищурившись.
– Это не опарыш, господин. Это – червь.
– А ЧТО, ЕСТЬ КАКАЯ-ТО РАЗНИЦА?
– Он должен там быть, господин. Напиток мексикальский. Червяка кладут специально, чтобы показать, насколько крепок напиток.
– ТО ЕСТЬ ДОСТАТОЧНО ЛИ ОН КРЕПОК, ЧТОБЫ В НЕМ УТОНУЛ ЧЕРВЯК?
Трактирщик задумчиво почесал в затылке. Об этом он как-то не подумал.
– Просто люди пьют такое, вот и все, – ответил он расплывчато.
Смерть взял бутылку и поднял ее на уровень, на котором обычно находятся глаза. Червяк одиноко болтался в мутной жидкости.
– НУ И НА ЧТО ЭТО ПОХОЖЕ? – спросил он.
– Ну, это типа…
– Я НЕ С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЮ.
– Позавтракать? – переспросила Сьюзен. – Я хотела сказать – ПОЗАВТРАКАТЬ?
– По-моему, уже пора, – кивнул аркканцлер. – Кроме того, я так давно не завтракал с очаровательной девушкой.
– Да ты ничуть не лучше других!
– Хорошо, «очаровательную» вычеркни, – спокойно произнес Чудакулли. – Но воробьи уже кашляют на деревьях, солнце выглядывает из-за стены, я чувствую запах готовящейся пищи, кроме того, позавтракать со Смертью выпадает возможность не каждому. Кстати, ты в шахматы случайно не играешь?
– Играю, причем отлично, – сказала все еще сбитая с толку Сьюзен.
– Я так и думал. Ну, ребята, вы продолжайте ковыряться во вселенной, а мы, пожалуй, пойдем. Сюда, госпожа.
– Но я не могу выйти из круга!
– Можешь, если я тебя приглашаю. Правила учтивости это допускают. Не знаю, известно ли тебе это понятие?
Он протянул ей руку. После секундного замешательства Сьюзен перешагнула через проведенную мелом линию, почувствовав лишь легкое покалывание.
Студенты поспешно отступили.
– Давайте, занимайтесь своими делами, – махнул рукой Чудакулли. – За мной, госпожа.
Сьюзен еще не приходилось испытывать силу мужского обаяния. У Чудакулли была масса обаяния – того самого типа, когда в глазах мужчины прыгают веселые искорки.
Она проследовала за ним по лужайкам в Главный зал.
