Гункунгская кухня ему всегда нравилась. Периодически беженцы из Агатовой империи открывали в Анк-Морпорке рестораны, и Ринсвинд считал себя некоторого рода экспертом по экзотическим имперским блюдам
[26]
.
Входная дверь привела Ринсвинда в большое, продымленное и, насколько можно было определить, вглядываясь сквозь покачивающиеся слои дыма, забитое самыми разными людьми помещение. Двое стариков сидели перед сложным нагромождением костей, играя в бакару-сан. Не совсем было понятно, что именно они курят, но, судя по выражению их лиц они были счастливы своим выбором.
Осторожно продвигаясь между столами, Ринсвинд приблизился к камину, возле которого костлявый человек занимался помешиванием содержимого котла.
Ринсвинд бодро улыбнулся.
– Доброе утро! Могу ли я вкусить ваш известнейший деликатес под названием «Обед На Двоих С Бесплатными Креветочными Крекерами»?
– Никогда не слыхал о таком.
– Гм-м. В таком случае, можно взглянуть на… э-э… болезненное ухо… жабье карканье… меню?
– А что такое меню, друг?
Ринсвинд кивнул. Он знал, чем это чревато, когда абсолютно незнакомый человек вдруг называет тебя другом. Это явно говорит о том, что к тебе питают прямо противоположные чувства.
– В смысле, что у вас есть из еды?
– Лапша, вареная капуста и свиные усы.
– И все?
– Свиные усы на деревьях не растут, уважаемый сан.
– Я весь день сегодня натыкался на водяных волов, – удивился Ринсвинд. – Вы что, говядину совсем не едите?
Половник шумно плюхнулся в котел. Где-то за спиной ударилась о пол костяшка бакары-сан. Затылок Ринсвинда защипало от сосредоточившихся на нем взглядов.
– Всякие мятежники в нашей таверне не приветствуются, – громко произнес хозяин.
«А что, сложно человеку „здрасьте“ сказать?» – подумал Ринсвинд. Однако у него создалось впечатление, что слова эти обращены не столько к нему, сколько к миру в целом.
– Рад слышать, – вслух произнес он, – потому что…
– Да-да, а если кто не понял, еще раз повторю, – немного громче продолжил хозяин. – Мятежники здесь не обслуживаются.
– Вот и отлично, мне это как раз подходит, потому что…
– И если бы я знал что-нибудь о мятежниках, то обязательно поставил бы в известность власти, – во всю мощь своей глотки проревел хозяин.
– Я не мятежник, я просто голоден, – попытался вставить Ринсвинд. – Мне бы, если можно, полную миску вот этого.
Ему подали полную миску. На жирной поверхности играли радужные блики.
– С тебя полрайну, – проинформировал хозяин.
– То есть ты хочешь, чтобы я заплатил до того, как съем суп?
– А потом ты можешь не захотеть платить, друг.
Один имперский райну был эквивалентом большего количества золота, чем прошло через руки Ринсвинда на протяжении всей его жизни. Волшебник театрально похлопал по карманам.
– Вот незадача, похоже, что… – начал было он.
Раздался глухой стук. Это из его кармана вывалилось и упало на пол «КАК Я ПРОВЕЛ ОТПУСК».
– Отлично, благодарю, мы в расчете, – громко произнес хозяин, обращаясь к комнате в целом.
Он сунул миску в руки Ринсвинда, стремительным движением подхватил с пола листки и затолкал их обратно в карман волшебника.
– Иди и садись в углу! – прошипел он. – Что делать дальше, тебе скажут!
– Но я и сам знаю, что нужно делать дальше. Окунаешь ложку поглубже в тарелку, потом подносишь ко рту…
– Иди и садись!
Отыскав самый темный угол, Ринсвинд сел там за стол. Посетители по-прежнему продолжали рассматривать его.
Чтобы отвлечься от этого разглядывания, Ринсвинд достал «КАК Я ПРОВЕЛ ОТПУСК» и наугад открыл, надеясь разобраться, почему вид этих листков оказал на хозяина столь магическое воздействие.
«…Продал мне пирожок, внутри которого я обнаружил
[27]
сосиску из свиных внутренностей
[28]
, – прочел он. – И такие пирожки продавались повсюду в любое время и стоили одну маленькую монетку, а граждане выглядели такими сытыми, что почти не покупали эти
[29]
с лотка
[30]
-сан».
«Сосиска из свиных внутренностей… – подумал Ринсвинд. – Пожалуй, она и в самом деле может поразить тебя до самых глубин души, учитывая, что до этого момента сытный обед представлялся тебе миской обмылков, подернутой подозрительного вида застывающей пленкой.
Ха! Этому господину Как-Я-Провел в следующий свой отпуск надо отправиться в Анк-Морпорк. Интересно, как ему понравится одна из старых добрых… сосисок Себя-Режу-Без-Ножа… сосисок из натурального… свиного продукта…»
Ложка с плеском упала в миску.
Ринсвинд торопливо перелистнул несколько страниц.
«…На мирных, спокойных улицах, по которым я прогуливался, я не заметил и следа преступности и бандитизма…»
– Ясное дело, не заметил, четырехглазый кретин! – воскликнул Ринсвинд. – Все шишки-то падали на мою голову!
«…Город, в котором все люди свободны…»
– Свободны? Свободны? Ну да, к примеру, мы свободны сдохнуть от голода, быть ограбленными Гильдией Воров… – язвительно сообщил листкам Ринсвинд и перекинул еще одну страницу.
«…Спутником моим был Великий Волшебник
[31]
, самый выдающийся и могучий волшебник в стране…»
– Я этого никогда не говорил! Я… – Ринсвинд прервался на полуслове. Память-предательница тут же выудила из своих захламленных подвалов пару фраз вроде: «О, да аркканцлер мне в рот заглядывает, ничего без меня сделать не может» или «Да если б не я, тут все давным-давно рухнуло бы». Но ведь это была обычная пьяная похвальба, надо быть полным идиотом, чтобы принять этот треп за чистую монету и, более того, написать о нем…
Внутренний взор Ринсвинда сфокусировался на следующей картинке. Счастливое, улыбающееся лицо человечка. Человечек носит гигантские очки, он доверчив и невинен, как дитя, и куда бы он со своими доверчивостью и невинностью ни пошел, он несет с собой ужас и разрушение. Двацветок просто не мог поверить, что мир – это не лучшее место для житья. И ему в самом деле жилось довольно неплохо. Все плохое мир приберегал для Ринсвинда.
