– Ха-ха.
Еще одна пауза.
– А в Клатче верят, что если правильно проживешь жизнь, то попадешь в рай, где полным-полно девчонок.
– Это награда, что ли?
– Кто его знает. Может, и наказание. Но я точно помню, в ихнем раю весь день едят шербет.
– Ха. Вот раньше, в моей молодости, помню, был настоящий шербет. В таких трубочках с соломинками, через которые сосать. Сегодня такого шербета уже нет. Люди слишком заняты, всё бегают, всё суетятся.
– Шербет – это всяко лучше, чем жрать обрезки ногтей.
Еще одна пауза.
– А ты когда-нибудь верил, будто бы каждый враг, которого ты убил в этой жизни, там, в другой жизни, становится твоим слугой?
– Кто его знает.
– Вот ты скольких убил?
– Что? А. Может, две тысячи, а может, и все три. Не считая, конечно, гномов и троллей.
– Да, слуг у тебя будет хоть отбавляй. Никакого дворца не хватит.
Пауза.
– Но мы ведь точно не погибнем?
– Точно.
– Я к тому, что наш шанс на победу – один на миллион… ха. Но разница-то – в нолях! А что такое ноль?
– Верно.
– В смысле отважные товарищи рядом, сильная правая рука… Что еще можно желать?
Пауза.
– Ну, вулкан бы не помешал.
Пауза.
– Мы ведь погибнем, да?
– Угу.
Воины Орды переглянулись.
– А и ладно. Даже в этом есть кое-что хорошее, – произнес Малыш Вилли. – Я, например, остался должен Фафе-гному пятьдесят долларов за меч. Вот я его нагрею.
Профессор Спасли обхватил голову руками.
– Простите, правда простите… – промолвил он.
– Бывает, – ответил Коэн.
В высоких окнах занимался серый рассвет.
– Послушайте, – вскинулся Профессор Спасли, – ведь умирать нам вовсе не обязательно. Мы могли бы… ну, скажем, ускользнуть потихоньку. Тем же способом, что проникли сюда. А Хэмиша донесли бы на руках. Там, снаружи, сейчас такая суматоха, никто и не заметит. Я абсолютно уверен, мы могли бы выйти из… города… без…
Его голос сам собой затих. Ни один голос не выдержал бы давления таких взглядов. Даже Хэмиш Стукнутый, чей взгляд обычно пребывал в точке лет этак за восемьдесят отсюда, укоризненно смотрел на бывшего профессора.
– Драпать мы не будем, – ответил Хэмиш.
– Кто говорит о том, чтобы драпать? – воскликнул Профессор Спасли, хотя язык его по-прежнему шевелился с некоторой неохотой. – Мы всего-навсего отступаем. Это тактический ход. О боги, да это просто здравый смысл!
– Драпать мы не будем.
Наклонившись, Коэн похлопал Профессора Спасли по руке.
– А это, видишь ли, геройство, – произнес он. – Профессия такая. Ты когда-нибудь слышал, чтобы герой удирал от неприятеля? Все эти детишки, о которых ты рассказывал, ну, помнишь, которые считают нас мифами, – думаешь, они поверят, будто бы мы могли убежать. То-то и оно. Нет, убегать это против наших правил. Пусть другие бегут от нас.
– К тому же, – вставил Маздам, – когда еще подвернется такой шанс? Вшестером против пяти армий! Это, ох… это просто здорово! Какие там легенды – нам представилась отличная возможность войти в саму мифологию!
– Но… вы же… вы же все погибнете.
– Есть такое дело. Из песни слова не выкинешь. Зато как красиво мы уйдем!
Профессор Спасли вглядывался в лица ордынцев. Ему вдруг показалось, что они говорят на незнакомом языке и живут в каком-то ином мире. В мире, карты которого у него нет. Можно научить героев носить штаны, обращаться с деньгами, но души их не изменишь.
– А профессора тоже уходят в какое-то особое место? – спросил Коэн.
– Вряд ли, – мрачно ответил Профессор Спасли.
«Интересно, – подумал он, – может, там, на небесах, меня ждет бесконечное „окно“? Вряд ли. Скорее всего, придется срочно проверять очередные тетрадки».
– Ну, как бы там ни было, если когда-нибудь захочешь попировать, добро пожаловать в любое время, – сказал Коэн. – Мы отлично погуляли. А это самое важное. И спасибо за уроки, верно, ребята?
Ответом было дружное утвердительное бормотание.
– Столько длинных слов…
– И как мы учились делать покупки…
– И еще, это, оно самое, социальное сношение, ур, ур… прошу прощения.
– Чиво?
– Жаль, дельце не выгорело, но с планами у меня всегда была беда, – добавил Коэн.
Профессор Спасли встал.
– Я с вами, – с мрачной решимостью произнес он.
– Драться, что ли, будешь?
– Да.
– А ты умеешь обращаться с мечом? – спросил Маздам.
– Э-э. Нет.
– Тогда, считай, у тебя вся жизнь пошла псу под хвост.
Профессор Спасли выглядел уязвленным.
– Думаю, я как-нибудь сумею освоить эту науку по ходу дела, – ответил он.
– Освоить? Да это ж меч!
– Верно, но… столько лет попреподаешь, волей-неволей научишься схватывать все на лету. – Профессор Спасли нервно улыбнулся. – Однажды я целый семестр вел практическую алхимию – профессор Схизм подорвался во время опытов. И ничего, хотя я прежде слыхом не слыхивал ни о каких тиглях.
– Вот, держи, – Малыш Вилли передал бывшему учителю запасной меч.
Профессор Спасли взвесил клинок в руке.
– Э-э… А инструкций к нему не прилагается?
– Инструкций? Нет. Все просто. Держишься за тупой конец, а острым тыкаешь в людей.
– О. В самом деле? Звучит довольно незатейливо. Я думал, все куда сложнее.
– Ты уверен, что хочешь идти с нами? – спросил Коэн.
Лицо Профессора Спасли стало решительным.
– Абсолютно. Я вряд ли уцелею, если вы проиграете сражение, так что… И все равно, похожее, что для вас, героев, заготовлены небеса получше. Да и жизнь у вас тоже интереснее. К тому же я понятия не имею, куда после смерти отправляются профессора, но сильно подозреваю, что в этом месте яблоку негде упасть от преподавателей физкультуры.
– Гм, а берсерком ты становиться умеешь? – поинтересовался Коэн. – Ну, у тебя когда-нибудь было так, чтобы на тебя как будто сходил красный туман, а потом вдруг оказывалось, что ты насмерть закусал двадцать человек?
– Вообще-то, я слыл за человека, который может здорово рассердиться, если в классе поднимается шум, – ответил Профессор Спасли. – А с куском мела я и вовсе промаха не знал!
– Ну а ты что скажешь, сборщик налогов?
