Впрочем, сейчас пригодятся даже старые волшебные доспехи. Весят они вроде немного, а гункунгская грязь не пошла на пользу остаткам его старых башмаков. Ринсвинд вставил ноги в башмаки.
«Ну и?» – подумал он.
Ринсвинд распрямился.
У него за спиной со звуком, подобный которому могли бы издать семь тысяч разбившихся друг о друга цветочных горшков, озаряемая светом молний, вытянулась по стойке «смирно» Красная Армия.
Гекс за ночь слегка подрос. Дежурил Адриан Турнепс. В его обязанности входило кормить мышей, заводить часовой механизм и убирать мертвых муравьев. Он клялся потом, что кроме этого ничего не делал и что в помещение никто посторонний не входил.
Однако теперь на месте сложной системы из кирпичиков, на которых прежде выбивались результаты, торчало посреди переплетения блоков, шкивов и рычагов самое обычное гусиное перо.
– Смотрите, – произнес Адриан, нервно набирая какой-то простой вопрос. – Все теперь происходит примерно вот так.
Муравьи засуетились. Часовой механизм завращался. Пружины и рычаги задергались так внезапно, что Думминг даже отступил на шаг-другой.
Гусиное перо покрутилось над чернильницей, обмакнулось туда, потом вернулось к бумажному листу, подложенному Адрианом под рычаги, и принялось что-то строчить.
– Только клякс много ставит… – произнес Адриан, голос его звучал несколько беспомощно. – Что тут происходит?
Думминга этот вопрос давно беспокоил. И выводы, к которым он пришел, не утешали.
– Ну… ведь известно, что магические книги по прошествии лет… мудреют, – промолвил он. – А мы сделали целую машину для…
– Ты хочешь сказать, он живой?
– Спокойно, главное тут не впасть во всякий оккультизм, – Думминг постарался придать своему голосу как можно больше веселости. – Мы ведь все-таки волшебники.
– Послушай, а помнишь ту проблему с волшебными полями, которую ты просил меня ввести в Гекс?
– Да. И что?
– Сегодня в полночь он выдал ответ, – лицо Адриана побледнело.
– Прекрасно.
– Да, прекрасно, если не считать того, что вопрос я задал ему только в полвторого.
– Ты утверждаешь, что получил ответ до того, как задал вопрос?
– Именно!
– И зачем тогда ты задавал вопрос?
– Я немного поразмыслил и решил, что, наверное, все-таки стоит его задать. В смысле, Гекс же не мог дать ответ, если бы я не задал вопрос.
– Очень мудрое решение. Однако ты ждал целых девяносто минут.
Адриан воззрился на свои остроносые башмаки.
– Я… я прятался в уборной. Конечно, можно было…
– Ну хорошо, хорошо. А сейчас иди, перекуси что-нибудь.
– Послушай, Думминг, может, мы суем нос во что-то, чего не понимаем?
Думминг посмотрел на миниатюрный городок машины, напоминающий некий загадочный город гномов. Тут не было ничего угрожающего, просто машина выглядела… иной.
«Сначала сунем нос, а уж потом будем разбираться, – подумал Думминг. – Чтобы получить материал для размышления и осмысливания, нужно сунуть хотя бы кончик носа. Главное – не бояться, иначе можно всю свою жизнь провести в Уборной Невежества. Прежде чем крутануть вселенную, надо сначала приобнять ее за талию. Наверное, зря мы дали тебе имя. Но кто же мог предположить?… Мы просто шутили. И забыли, что имя – это очень важно. Вещь, у которой есть имя, перестает быть просто вещью».
– Отправляйся домой, Адриан, – твердо сказал он.
Потом уселся и напечатал:
«Привет».
Внутри Гекса что-то забегало.
«+ + + ?????? + + + Привет, – вывело перо. + + + Начать Заново + + +».
Высоко над его головой бабочка – крылышки неприметного желтенького цвета, с черными пятнышками – впорхнула в открытое окно.
Думминг принялся рассчитывать перенос из Гункунга в Анк-Морпорк.
Бабочка села на лабиринт стеклянных трубок. Когда же она вновь взлетела в воздух, позади нее осталась крохотная капелька нектара.
А Думминг все печатал и печатал.
Маленький, но поистине судьбоносный муравей, ничем не отличающийся от прочих живущих в Гексе муравьев, вынырнул из раструба и несколько секунд сосал сладкую жидкость, после чего вернулся к работе.
Через некоторое время Гекс выдал ответ. Ответ был совершенно правильным – за исключением одного очень маленького, но поистине судьбоносного пункта.
Ринсвинд повернулся.
Отреагировав дружным скрипом и скрежетом, Красная Армия повернулась вслед за ним.
И она действительно была красной. Ринсвинду внезапно пришло в голову, что воины были того же цвета, что и почва.
В темноте он несколько раз натыкался на статуи. Ему и в голову не могло прийти, что их тут так много. Ряды все тянулись и тянулись, исчезая в далеких тенях.
После нескольких фальстартов Ринсвинд пришел к выводу, что единственный способ оказаться лицом к лицу с Красной Армией это снять сапоги, повернуться и надеть их снова.
На мгновение он опустил забрало. И увидел самого себя, опускающегося забрало.
Он выставил вперед руку. Воины тоже подняли руки. Он подпрыгнул. Они тоже подпрыгнули – с таким грохотом, что шары дружно закачались на своих цепях. Из-под башмаков воинов струились шипящие молнии.
Неожиданно на Ринсвинда накатило истерическое веселье.
Он потрогал свой нос. Воины тоже дотронулись до своих носов. В припадке шаловливости Ринсвинд сделал традиционный жест, предназначенный для изгнания бесов.
В потолок уткнулись семь тысяч терракотовых средных пальцев.
Ринсвинд попытался взять себя в руки. Наконец слово, которое он все это время внутренне нащупывал, достигло верхних слоев сознания. И слово это было «голем».
Даже в Анк-Морпорке была парочка големов. Везде, где есть волшебники или священнослужители, склонные к экспериментаторству, вы обязательно найдете голема. Голем обычный представляет из себя фигуру, слепленную из глины и оживленную заклинанием или молитвой. Големы, конечно, могут выполнять какую-нибудь работенку попроще, но мода на них уже проходила.
Проблема была не в том, как заставить их работать, а в том, как заставить остановиться. К примеру, если поручить голему работу в саду, а потом забыть об этом, то через некоторое время вы обнаружите, что стали гордым обладателем грядки бобов длиной в полторы тысячи миль.
Ринсвинд посмотрел вниз, на одну из рукавиц.
Осторожно дотронулся до картинки с изображением сражающегося солдата.
Звук семи тысяч мечей, одновременно извлекаемых из ножен, напоминал скрежет разрываемого железного листа. Семь тысяч мечей нацелились прямо на Ринсвинда.
