Холодным осенним днем хан пересек сунскую границу. Ветер хлестал его воинов. В пятистах милях к югу лежал Ханчжоу, а от императорской столицы его отделяли не менее тридцати городов, при каждом внушительный гарнизон. Мункэ пришпорил коня и улыбнулся, подставляя лицо ветру. Хубилаю он дал простое задание, но младшему брату самостоятельно не справиться. Двадцать восемь туменов, которые привел Мункэ, молотом раздавят сунского императора. Столько воинов у Чингисхана ни разу не было! Мункэ скакал по пыльной дороге и чувствовал, что годы, проведенные в Каракоруме, превращаются в пыльное тряпье и он обретает силу и беззаботность. В кои веки даже ямщики остались позади. Ямы кончились, значит, ямщики ничем не превосходили всадников Мункэ. Впервые за долгие годы он почувствовал себя по-настоящему свободным. Наконец хан понял глубинную суть слов Чингиса: «Нет ничего лучше жизни воина».
Глава 26
Хубилай и Баяр сидели, прислонившись спиной к светло-серому валуну. Урянхатай наблюдал за ними с непроницаемым лицом. Два одинаковых больших камня торчали из-под земли так, что получился навес, под которым местные овцы прятались от дождя. Земля покрылась таким слоем помета, что трава не росла, а люди в нем буквально вязли.
Овец, разумеется, не осталось. Воины Хубилая отловили около восьмидесяти, так что счастливчиков ждал горячий ужин; прочих же – кровь запасных лошадей, айраг, сыр и иные припасы.
Вокруг паслись лошади – ржали и фыркали, щипля траву, которая росла участками, но так густо, что мешала подниматься на холмы. На неровной поверхности коней рысью не пустишь, приходилось вести их медленно. Они уставали и брели, низко опустив головы.
– Можно вернуться на предыдущую стоянку, – предложил Баяр. – Враги нас там не ждут, а нам нужны стрелы.
Урянхатай устало кивнул. Битва за битвой, без перерыва… В свое время он смеялся над сообщениями о сунских городах-муравейниках, но реальность оказалась именно такой. У туменов кончились порох, ядра и стрелы. Враги подавляли численностью. Урянхатай с трудом верил, что сунцы отступили, он потерял счет войскам, с которыми сражались тумены и которые не испытывали недостатка сил или оружия. У монголов остались только мечи: копья и те притупились. Страшась стремительно приближающегося врага, Хубилай отступил на холмы.
– Сунцы еще там? – спросил царевич.
Баяр со стоном поднялся на гудящие ноги и глянул вниз. Сунские полки выстроились неровными квадратами и, казалось, заползли еще выше.
– Приближаются, – коротко ответил он и снова сел. Хубилай выругался, хотя другого не ждал. – Господин, ты понимаешь, что тут мы сражаться не можем?
– Понимаю, но мы можем убежать, – отозвался царевич. – Можем спуститься с холмов, а как стемнеет, убежать. Враги не догонят нас – по крайней мере, сегодня.
– Нельзя надолго бросать главный лагерь, – заявил Урянхатай. – Если сунцы найдут его, в живых никого не оставят.
Хубилай стиснул зубы, злясь на орлока. Зачем напоминать? «Чинким и Чаби живы-здоровы», – в который раз внушил он себе. Дозорные нашли полосу леса длиной в добрую сотню миль. Семьи и тех, кто прибился к лагерю, придется завести подальше от дороги, в самую чащу. Хотя стоит сунскому дозорному увидеть дымок от костра или услышать блеянье овец… Разумеется, без боя лагерь не сдастся. От воспоминаний о спокойной отваге Чаби у Хубилая болезненно сжалось сердце, но, по большому счету, Урянхатай был прав. А еще в лагере стрелы. Без них тумены как волк без зубов.
– Придумайте, как избавиться от сунских ублюдков, и я сейчас же навещу лагерь, – огрызнулся Хубилай. – Пока остается бежать от того войска и надеяться, что не угодим в лапы другому.
– За стрелами я выслал бы небольшой, но быстрый отряд, – предложил Урянхатай. – Сейчас нам и несколько тысяч стрел помогут. Если двадцать всадников поскачут во весь опор, сунцам их не поймать.
Хубилай перемножил числа и медленно выдохнул. Он не сомневался, что к стрелам его всадники проберутся. А вот обратно, если в каждой руке будет по набитому колчану, один за спиной и два привязаны к седлу… Беззащитных всадников сунская кавалерия в два счета приметит! Да и нужны туменам не две тысячи стрел, а не меньше полумиллиона. Лучшие, березовые, остались на поле боя в пятидесяти милях отсюда – лежат и портятся от сырости. Вот досада! Хубилай гордился своими организаторскими способностями, но сунские армии наступали одна за другой, не давая его воинам отдохнуть.
– Город с императорскими казармами – вот что нам сейчас нужно. Где карты?
Баяр вытащил из-за пазухи карту на козлиной коже, пожелтевшую, сложенную столько раз, что на сгибах появились белые полосы. Давно умерший писец нанес на карту десятки городов. Баяр показал на тот, что лежал за холмами, на которых укрылись изможденные тумены.
– Шаоян, – объявил он, ткнув пальцем. Закапал пот, на карте появились темные пятна, и Баяр, выругавшись, вытер лицо обеими руками.
– Тогда задача ясна, – проговорил Хубилай. – Нужно добраться до города, перебить гарнизон и проникнуть в оружейные склады прежде, чем нагонит сунское войско, или против нас ополчится местное население. – Он невесело рассмеялся и снова прижался спиной к камню.
– Возможно, гарнизона в Шаояне уже нет, – задумчиво изрек Урянхатай. – Возможно, мы уже их разбили или они разыскивают нас, как все сунские солдаты округи.
Хубилай расправил плечи, стараясь думать усталости вопреки.
– Если гарнизон еще на месте, его можно выманить. Зашлем на базары людей – пусть распускают слухи, что монголы в пятидесяти милях от города. Воинов они точно из города выманят; главное, чтобы в нужном направлении. Нам ведь уже известно, что император приказал атаковать нас без промедления. Если грамотно действовать, гарнизон в городе не усидит.
– Да, если императорские солдаты еще там, – уточнил Урянхатай.
– Если на наживку они не клюнут, придется нам штурмовать очередной город, зная, что в спину дышит очередная армия, – предупредил Баяр. Странно выступать в роли упреждающего, только, похоже, мысль захватила царевича не на шутку.
Хубилай поднялся, размял гудящие ноги и глянул вниз на сунские полки, бредущие за ними. Травянистые кочки да ухабы – по такой местности преследователи передвигались не быстрее преследуемых, и он радовался уже этому. Мысли потихоньку пришли в порядок. Царевич негромко свистнул командирам минганов, стоящим поближе к нему, и кивнул в сторону Шаояна. Пора снова в путь!
– Я с удовольствием пороюсь на их складах, – проговорил он. – Только даже если гарнизона там нет, сомневаюсь, что городской префект позволит нам просто войти и взять, что нужно.
– Жителям Шаояна вряд ли известны подробности военных действий, – заметил Урянхатай. – Если дать им шанс, они могут и сдать город.
Хубилай присмотрелся, не смеется ли орлок, но лицо Урянхатая казалось каменным, и он ухмыльнулся.
– Могут и сдать, – согласился он. – Я подумаю об этом по пути. Сейчас вперед, а то преследователи в спину дышат. Как насчет десяти миль через вершину, и побыстрей, чтобы немного оторваться?
