Ведьмы любопытны по определению и любознательны по природе. Она принялась прокладывать себе дорогу к центру толпы.
– Пропустите же. Мне обязательно нужно знать, что произошло, – приговаривала нянюшка, изо всех сил работая локтями. Самый верный метод, который и на этот раз не дал сбоя.
На полу лежал покойник. За свою жизнь нянюшка повидала Смерть в самых разнообразных его обличьях и нарядах. Быть задушенным не самый плохой наряд, встречаются куда хуже, а тут даже некоторое многоцветие наблюдается.
– Ох, – выдохнула она. – Бедняга. Что с ним случилось?
– Господин Бадья говорит, он, наверное, запутался в… – начал кто-то.
– Ни в чем он не запутался! Это работа Призрака! – резко оборвал говорившего другой голос. – Он, может, и сейчас еще там, наверху! Все глаза обратились вверх.
– Господин Зальцелла послал людей, чтобы выкурить его оттуда.
– А ярко пылающие факелы они с собой прихватили? – спросила нянюшка.
Несколько голов повернулись к ней, как будто их обладатели впервые задумались: а кто, собственно, эта милая старушка?
– Что?
– Когда охотишься за злобными чудищами, надо иметь с собой ярко пылающий факел, – объяснила нянюшка. – Широко известный факт.
Потребовалось несколько секунд, чтобы данная мысль укоренилась, после чего:
– А ведь и в самом деле.
– Правду говорит.
– Именно что широко известный факт.
– Так они взяли с собой ярко пылающие факелы?
– Вряд ли. Наверное, только обычные фонари.
– О, фонари не годятся, – покачала головой нянюшка. – С фонарями можно только на контрабандистов. А на злобных чудовищ нужны ярко пылающие…
– Прошу прощения, мальчики и девочки! Завсценой взобрался на ящик.
– Итак, – произнес он. По лицу у него разливалась бледность. – Я знаю, веем вам известна фраза: «Шоу должно продолжаться»…
Хор ответил хором стонов.
– Труднехонько распевать веселые песенки про ежиков, ведь не сегодня-завтра и с тобой может произойти какой-нибудь несчастный случай! – прокричал цыганский король.
– Вот забавно, – обрадовалась нянюшка. – Кстати про ежиков. Я тоже знаю одну песенку… Однако никто ее не слышал.
– Мы до сих пор не знаем толком, что все-таки произошло…
– В самом деле? Хочешь, угадаю? – предложил цыганский король.
– …Но мы послали наверх людей и…
– О? Чтобы еще какой-нибудь несчастный случай приключился?
– …И господин Бадья уполномочил меня объявить, что за ваше согласие мужественно продолжать шоу всем будет выдана прибавка в размере двух долларов…
– Деньги? После такого потрясения? Деньги?! Он думает, что сунет нам по паре монет – и мы согласимся остаться на этой проклятой сцене?
– Как не стыдно!
– Какое бессердечие!
– Уму непостижимо!
– Уж по крайней мере четыре доллара!
– Прально! Прально!
– Если уж зашла речь о стыде, послушайте-ка, друзья мои! Заводить разговор о четырех долларах в присутствии покойника… Есть у вас хоть немного уважения к его памяти?!
– О том и речь! Пара жалких долларов – и это ты называешь уважением? Пять долларов, или мы убираемся отсюда!
Нянюшка Ягг кивнула сама себе и отошла чуть в сторонку. Она огляделась по сторонам: надо бы чем-нибудь прикрыть скончавшегося доктора Поддыхла. А, вот подходящий кусок ткани.
Нянюшке театральный мир нравился. Он тоже представлял собой своего рода волшебство. Именно поэтому, подумала она, Эсме так невзлюбила театр. Ведь он волшебство иллюзии, театр обманывает и вводит в заблуждение. Ничего особенного в этом нянюшка не видела – без небольшой толики надувательства трижды замуж не выйдешь. Но театральная магия по своему характеру довольно близка к магии матушки. Из чего следует, что театр и матушка Ветровоск – вещи несовместимые.
Люди, как правило, не обращают внимания на маленьких старушек, шныряющих в толпе, а нянюшка Ягг в любой толпе чувствовала себя, как муха на дохлом цыпленке.
Кроме того, она обладала еще одним небольшим талантом, а именно – умом, который своей остротой вполне мог посоперничать с циркулярной пилой и который скрывался за лицом, больше похожим на сморщенное печеное яблоко. Кто-то плакал.
Странная фигура, опустившись на колени, склонилась над мертвым доктором Поддыхлом. Вид у фигуры был такой, как будто у марионетки вдруг обрезали поддерживающие ее ниточки.
– Прошу прощения, ты не мог бы помочь прикрыть его? – обратилась к фигуре нянюшка. Человек поднял голову.
Два водянистых глаза, исторгающие потоки слез, растерянно заморгали.
– Он больше не проснется!
Нянюшка внутренне переключила передачу.
– Это правда, мой милый, – подтвердила она. – Ты ведь Уолтер?
– Он всегда очень хорошо обращался со мной и с нашей мамой! Даже не прикрикнул на меня ни разу!
Нянюшка сразу поняла, что помочь тут ничем нельзя. Тогда, опустившись на колени, она принялась оказывать последнюю помощь усопшему.
– Госпожа они говорят это Призрак госпожа! Но это не Призрак госпожа! Он никогда не делал ничего такого! Он всегда хорошо обращался со мной и с нашей мамой!
Нянюшка вновь переключила передачу. Когда общаешься с Уолтером Плюмом, надо постоянно слегка притормаживать.
– Моя мама! Моя мама!
– Не волнуйся, Уолтер, она сегодня ушла домой чуть пораньше.
Восковое лицо юноши исказила судорога смертного ужаса.
– Она не должна ходить домой без Уолтера! – прокричал он.
– Бьюсь об заклад, именно так она и говорит, – согласилась нянюшка. – И бьюсь об заклад, отправляясь домой, она всегда берет с собой Уолтера. Но, думаю, сейчас она хотела бы, чтобы Уолтер продолжал как можно лучше исполнять свои обязанности. Чтобы она им гордилась. Ведь шоу еще не закончено.
– Для нашей мамы это опасно! Похлопав юношу по руке, нянюшка рассеянно обтерла ладонь о собственное платье.
– Вот и молодец, – сказала она, – хороший мальчик. Ну что ж, мне, пожалуй, пора.
– Призрак никому еще не сделал ничего плохого!
– Да, Уолтер, да, только сейчас мне пора, но я найду кого-нибудь, кто тебе поможет. Бедного доктора Поддыхла надо перенести в какое-нибудь спокойное местечко, чтобы он там тихонько полежал, пока шоу не закончится. Понятно? А зовут меня госпожа Ягг.
Пару секунд Уолтер тупо смотрел на нее, после чего резко кивнул.
– Вот и ладненько.
Оставив Уолтера дежурить над телом, нянюшка направилась в глубь закулисного пространства.
