Поднявшись по лестнице в белую башню, она прошла по коридору в зал, где располагались люди, охранявшие ее прошлой ночью. При ее появлении дремавшие солдаты тут же поднялись, гремя доспехами, и преклонили колени. Маргарита кивнула им и заняла свое место на троне, стоявшем в дальнем конце зала, испытав при этом огромное облегчение.
– Александр Иден, подойдите ко мне, – сказала она.
Самый крупный из солдат поднялся на ноги, приблизился к ней на расстояние нескольких шагов и снова опустился на колено. Как и гвардейцы, он всю ночь ждал ее, но выглядел довольно свежим, поскольку согревался теплом огня в камине. Перед Маргаритой стоял высокий, сильный мужчина с резкими чертами лица и аккуратно постриженной бородой.
– Мне рекомендовали вас, мастер Иден, как человека чести и доброго нрава.
– Божьей милостью, ваше величество, – пророкотал он низким голосом, громко прозвучавшим на весь зал, хотя его голова была опущена.
– Деррихью Брюер похвально отзывается о ваших талантах, мастер Иден. Я склонна доверять его мнению.
– Благодарю вас, ваше величество, – сказал Иден.
Маргарита на несколько мгновений задумалась, а затем кивнула, окончательно приняв решение.
– Вы назначаетесь шерифом Кента. Мои клерки подготовят для вас необходимые документы.
К ее удивлению, Иден, стоявший перед ней на одном колене, покраснел от удовольствия, все еще не осмеливаясь поднять глаза.
– Большое спасибо, ваше величество. Вы… Ваше величество оказывает мне большую честь.
Маргарита с трудом подавила улыбку.
– Мастер Брюер собрал шестьдесят человек, которые будут сопровождать вас до вашего нового местожительства в Мейдстоне. В свете последних событий необходимо позаботиться о вашей безопасности. Нельзя допускать, чтобы в Кенте и впредь с пренебрежением относились к представителям королевской власти. Вы понимаете?
– Да, ваше величество.
– Благодаря Божьей милости мятеж жителей Кента закончился. Им была предоставлена амнистия, и они возвращаются на свои фермы и в свои деревни, унося с собой награбленные в Лондоне богатства. Им прощаются все совершенные ими преступления, и они не могут быть привлечены к суду по обвинению в них.
Маргарита сделала небольшую паузу. Ее глаза засверкали.
– Но вас назначила я, и только я, мастер Иден. И я могу с легкостью отобрать то, что дала. Получая от меня распоряжения, вы должны выполнять их столь же быстро, как приказы короля, являясь его полномочным представителем в Кенте. Вы понимаете?
– Понимаю, ваше величество, – поспешно ответил Иден. – Я буду служить вам верой и правдой.
Он мысленно благословлял Дерри Брюера за рекомендацию. Это было вознаграждение за многолетнюю службу. Иден не мог поверить в свое счастье.
– Тогда идите с Богом, шериф Иден. В скором времени вы получите от меня известие.
Иден опять покраснел, услышав свое новое звание. Он поднялся на ноги и почтительно поклонился.
– Ваш покорный слуга.
Маргарита улыбнулась.
– Это все, чего я прошу.
Отец и сын Вудчерчи молча шли по улицам Лондона, и от стен домов гулким эхом отдавались звуки их шагов. Томас тщательно следил за тем, чтобы никто не мог узнать их. Они избавились от луков и были вооружены лишь ножами – для защиты своих трофеев. Джек Кейд был более чем щедр, выделив по тройной доле тем, кто вел Вольных людей Кента во время вторжения в Лондон. У Рована мешочек с деньгами был заметно меньше. Он засунул его за пояс и прикрыл туникой. Теперь у них было достаточно средств для того, чтобы арендовать ферму приличных размеров, если таковая нашлась бы.
Они переправились через Темзу на пароме, предпочтя не испытывать судьбу. Хотя королева и предоставила повстанцам амнистию, не было никакой гарантии, что они смогут пройти через Лондонский мост и боевые порядки его защитников.
Отец и сын высадились на пристани ниже по течению, и Томас повел Рована через запутанный лабиринт извилистых улиц. Постепенно в его памяти начали всплывать давно забытые детали и подробности. Он стал свободно ориентироваться, когда они достигли трущоб, где отец Томаса со своей небольшой семьей обосновался после того, как покинул Кент и приехал в столицу в поисках лучшей жизни.
Солнце стояло уже высоко. Рован впервые видел Лондон при свете дня. Он жался к отцу, когда они продирались сквозь толпы людей. Следы схваток и разрушений исчезали на глазах, поглощаемые городом, который продолжал жить своей суетливой жизнью, невзирая на страдания отдельных жителей. Некоторые улицы были блокированы похоронными процессиями, и лучникам приходилось обходить их кружным путем. Наконец Томас подошел к маленькой черной двери лачуги, затерявшейся среди таких же ветхих строений. Этот район восточного Лондона принадлежал к числу наибеднейших, но отец и сын не производили впечатления людей, которые обладают чем-то ценным. К тому же под рукой у них были ножи. Томас вздохнул и постучал в дверь, отступив назад, в грязь.
Они улыбнулись, увидев на пороге Джоан Вудчерч, которая недоверчиво всматривалась в сильно изменившиеся за последнее время лица мужа и сына.
– Я думала, вы оба уже давно мертвы, – произнесла она без всякого выражения.
Томас не мог оторвать от нее глаз.
– Как я рад видеть тебя, ангел мой!
Стоило ему обнять жену, как выражение ее лица сразу смягчилось.
– Ну, входите же, – сказала она. – Сейчас будем завтракать.
Отец и сын вошли в крошечный дом, и их встретили радостные девичьи крики.
Глава 31
Джек отступил назад и, сощурившись, посмотрел на слой строительного раствора, который только что нанес на ряд кирпичей. Твердой рукой он провел заостренным мастерком по полоске, испытывая глубокое удовлетворение от вида растущей кирпичной стены. Летние дни пошли на убыль, и он уговорил Пэдди и Эклстона помочь ему в работе. Ни тот, ни другой не выказал особого восторга, но ему было приятно, что они все же пришли. Пэдди приколачивал гвоздями шифер к крыше, демонстрируя гораздо больше энтузиазма, нежели умения. Джек знал, что его друг послал деньги в Ирландию, своей семье, которую он не видел уже много лет. Значительную часть оставшихся у него монет он пропил, не пропустив ни одной таверны и ни одного постоялого двора в радиусе нескольких миль. Хорошо еще, что ирландец в состоянии опьянения вел себя относительно смирно. Обычно он пел, а иногда плакал, вместо того чтобы буянить и крушить столы.
Джек видел, что его старинный друг тяготится богатством. По не вполне понятным ему причинам Пэдди, похоже, задался целью промотать свое состояние, чтобы снова стать бедняком. Он набрал вес, и под налитыми кровью глазами у него образовались мешки. Джек с грустью покачал головой. Некоторые люди не умеют быть счастливыми, и с этим ничего не поделаешь. Недалеко было то время, когда деньги у Пэдди закончатся, и он будет вынужден вести нищенское существование. Джек ничего ему не говорил, но решил, что в его доме, который они строили, или в теплом амбаре он всегда сможет найти кров. Его друг не должен в один прекрасный день замерзнуть насмерть в канаве.
