– Молодежь присылать стали. В прошлом году обкатанные ребята приходили.
– Помолчи, Василий. Сходи, насчет ужина узнай. Савина с собой возьми, котелки и фляжки для всех трех экипажей. У Степана Авдеева люди ожоги получили, некому идти.
– Ясно. Я для новичков харчи за счет погибшего экипажа Щукова получу.
– Не мудри. Кузнецова с экипажем уже на довольствие поставили.
– Но водку, которая ребятам погибшим положена, я все равно заберу. Помянем, как следует.
– Шагай, шагай… Значит, Никита, в боях еще не участвовал?
– Не приходилось, – почти виновато пожал плечами лейтенант.
Действительно, в 1943 году, когда тяжелые самоходные установки только появились в войсках, их укомплектовывали, как правило, опытными специалистами. Не просто самоходки, а «зверобои», оружие против «тигров» и «пантер». Экипажи состояли из офицеров и сержантов, имевших боевой опыт. Уже в первых столкновениях немецкие тяжелые танки стали нести значительные потери от огня самоходных установок СУ-152.
Сейчас, когда самоходно-артиллерийских установок стало больше (а сколько было потеряно в боях!), командирами машин ставили зачастую молодых выпускников училищ, выбирая по возможности лучших.
Оказывается, Никита Кузнецов, родом из города Чусовой, после семи классов работал полтора года на военном заводе в Челябинске. Закончил танковое училище, а затем пятимесячные курсы усовершенствования комсостава бронетанковых войск.
– Сколько же тебя натаскивали? – удивился Авдеев.
– Одиннадцать с половиной месяцев.
– Да ты академик, а не командир. Небось, все науки постиг?
Никита растерянно улыбнулся и развел руками.
– Так получилось.
– Боевые стрельбы проходили?
– В училище так-сяк. А на курсах, перед окончанием, шесть раз по мишеням стрелял. Больше на теорию налегали.
– В цель-то хоть попал?
– На «хорошо» отстрелялся.
– Ну, все! Плакали «тигры».
Вернулся с полными котелками, вещмешком и несколькими фляжками сержант Вася Манихин, который брал в помощь стрелка-радиста Лешу Савина.
– В честь прорыва шрапнель с тушенкой сварили, пропади она пропадом, – ругнулся заряжающий.
Как и большинство в армии, он терпеть не мог перловку, которой пичкали чаще всего. Правда, в придачу к перловке выдали сало, компенсацию за обед. Водки Манихин выбил двойную порцию. Долго и сварливо спорил, что вчера водку не выдавали, и своего добился.
– Чего, по двести граммов много, что ли? Сало, хлеб, консервы трофейные имеются. Прочитай, Лешка, что там написано.
Грамотный стрелок-радист, шевеля пухлыми мальчишескими губами, сказал, что в банках тунец и сосиски.
– Сосиски мы и без тебя видим, – вскрывая банку ножом, заметил механик Колесник.
В самый торжественный момент, когда разлили по кружкам водку, а новый экипаж лейтенанта Кузнецова пускал слюни, глядя на такое изобилие, явился посыльный от Болотова. Вежливо козырнув, сообщил:
– Вас, товарищ старший лейтенант, комбат на ужин приглашают.
– У нас свой ужин, не хуже, – заявил Матвей Колесник. – Друзей погибших поминаем. Пятерых ребят сегодня похоронили. Можем за них выпить?
– Конечно, – растерялся посыльный. – Только товарищ комбат очень ждут, картошки с мясом нажарили.
– За что такое высокое приглашение? – не отставал от парня Колесник. – Вы герои, вам картошка с мясом положена, а мы шрапнелью обойдемся.
Зловредный механик не мог простить Болотову пренебрежения к своему командиру и экипажу.
– Ладно, хватит человека мурыжить, – вмешался Чистяков. – Пойду, схожу на полчаса. А вы не ждите, ешьте-пейте.
– Если там слабо угостят, – крикнул вслед Матвей Колесник, – мы тебе водки оставим. Не задерживайся, будем ждать.
Комбат Болотов сидел с компанией на куске брезента. Среди присутствующих был еще один комбат, начальство, какой-то майор. Командиров своих рот Антон Герасимович Болотов на ужин не пригласил. Это Чистяков заметил сразу и козырнул майору, который был здесь старшим по званию и наверняка по должности. Скорее всего, из штаба танкового полка.
– Не тянитесь, старлей, – небрежно махнул Чистякову майор. – Не на плацу. Присаживайся.
Компания уже изрядно хватила. Налили Сане, провозгласили тост за победу. За день Чистяков крепко проголодался. Зачерпнул из банки ложку тушенки, намазал на кусок хлеба.
– Мясо с картошкой ешь, – сказал комбат. – Еще теплое. К твоему приходу подогрели. Ну, давайте за друзей-самоходов выпьем.
– А они того заслужили? – вроде в шутку спросил майор слегка заплетающимся языком.
– Заслужили, – заверил Болотов. – Воевали, как надо. Без них туго бы пришлось. Укрепления раздолбали, противотанковую батарею, «пантеру» сожгли.
Выпили. Санинструктор танкового батальона Егор Долгов подвинул Чистякову ложку:
– Ешьте, пока не остыла. Со свининой жарили.
– Спасибо, – отозвался Саня. – Я на десяток минут к вам зашел. Меня там экипажи ждут, товарищей поминать будем.
– А здесь тебе не товарищи? – вскинулся майор. – У тебя одна самоходка накрылась, а у Антона половина батальона. Вот кого помянуть надо. Его танки в упор расстреливали, а он прорывался. И «Красное Знамя» заслужил по праву.
Пришлось выпить еще, чтобы не раздражать майора. Капитан Болотов, видя, что Чистяков чувствует себя не в своей тарелке, поднялся.
– Пойдем, провожу, Александр, – когда отошли на десяток шагов, крепко пожал руку. – Иди, отдыхай. Спасибо за поддержку. Не обижайся, если что не так…
– Нормально, – ответил Чистяков и зашагал к своей батарее.
Все три экипажа успели хватить и по первой и по второй. Оживленные, встретили командира, тут же набухали полкружки. Подняли тост за погибших, затем за победу.
Смахнули трофейные консервы, надоевшую перловку. Перебивая друг друга, вспоминали детали сегодняшнего боя. Экипаж Кузнецова больше молчал. Новички, они пока себя ничем не проявили и слушали, что говорят бывалые бойцы.
– Правда, что Болотова к «Красному Знамени» представили? – закуривая, спросил Матвей Колесник.
– Говорил что-то такое майор из штаба, – ответил Чистяков.
– Интересно, за какие такие заслуги? Две трети батальона угробил, мыкался туда-сюда, не знал, что делать. Укрепления, считай, мы разбили. Одна «пантера» могла его танки добить. Степа Авдеев ее уничтожил. Значит, капитану орден, а нам…
– Хватит, Матвей, – морщась, перебил его старший лейтенант. – Чего делить? Вместе воевали. Не мы, а танки впереди шли. Сколько ребят из батальона сгорели.
– Я насчет ребят молчу. Просто не понимаю, за какой хрен из Болотова героя сделали? Суетился без дела, сколько танков впустую потерял.
