— Одни големы в чем-то убеждали других, — добавила она, припомнив размеры некоторых букв. — Выражаясь человеческим языком, они изрядно поорали друг на друга.
Ваймс угрюмо уставился на рассыпанные перед ним спички. Одиннадцать деревянных палочек, а двенадцатая была сломана пополам. Не надо быть гением, чтобы понять, что там происходило.
— Они тянули жребий, — сказал он. — И Дорфлу не повезло. — Ваймс вздохнул. — Все чертовски запутывается. Кто-нибудь знает, сколько големов в городе?
— Нет, — ответил Моркоу. — И выяснить это будет очень непросто. Големы не знают износу, хотя их не изготавливают уже много столетий.
— В самом деле? И почему же?
— Запрещено. Священнослужители очень строго относятся к этому вопросу. Говорят, мол, это приравнивается к созданию жизни, а такое дозволено лишь богам. Но тех големов, что уже существуют, ломать не стали. Все-таки големы весьма полезные создания. Некоторые замурованы внутри рабочих колес или валов, кого-то отправили в шахты. Одним словом, големам поручают всю опасную работу, посылают туда, где ни один человек долго не продержится. Так что их могут быть десятки, а то и сотни…
— Сотни? — переспросил Ваймс. — И теперь они начали устраивать сходки и плести заговоры? О боги! Так, я понял. Придется поработать кувалдами. Надо срочно очистить город от големов.
— Почему?
— До тебя что, не доходит? У этих истуканов появились СЕКРЕТЫ! Ты сам подумай! Тролли и гномы — с ними все понятно, даже нежить — она каким-то боком живая, всякие там уродские вампиры, зомби, вер… — Ваймс натолкнулся на взгляд Ангвы и вовремя прикусил язык. — В общем, некоторые ее представители очень даже ничего. Но големы? Они просто рабочие инструменты. Это все равно, что группа лопат собралась поболтать!
— Э… сэр, там было еще кое-что, — медленно промолвила Ангва.
— В подвале?
— Да. Э-э… Но это трудно объяснить. Тут все на уровне чувств. Я почувствовала…
Ваймс пожал плечами. Он знал, что на ощущения, Ангвы можно положиться. Например, она всегда знала, где Моркоу. И если она, к примеру, сидя в штаб-квартире, вдруг поворачивалась к двери, все сразу понимали: сейчас войдет Моркоу.
— Да?
— Почувствовала… глубокое горе. Печаль, тоску, сожаление…
Ваймс кивнул и потер переносицу. День выдался долгим и тяжелым, и, кажется, конца ему не будет.
Так, нужно срочно выпить. Мир встал с ног на голову. А если посмотреть на него сквозь дно стакана, все снова вернется на свои места.
— Вы сегодня кушали, сэр? — спросила Ангва.
— Чуть перекусил на завтрак, — промямлил Ваймс.
— Помните то слово, которое так нравится сержанту Колону?
— Какое? «Голимо»?
— Именно так вы сейчас и выглядите. Если уж вы здесь, давайте хоть выпьем кофе и пошлем кого-нибудь за фиггинсами.
Ваймс задумался. Он не раз пробовал представить себе, что означает «голимо». Наверное, это когда пьешь дня три подряд, а потом просыпаешься после тяжелого похмелья, голый как снаружи, так и внутри. Неужели он именно так и выглядит? Кошмар какой…
Ангва взяла старую кофейную банку, она же Копилка, в которой хранились общественные деньги. Банка оказалась на удивление легкой.
— Эй? Здесь должно быть по меньшей мере двадцать пять долларов, — сказала она. — Шнобби только вчера собирал взносы…
Она перевернула жестянку. Оттуда высыпались лишь какие-то крошки.
— Что, даже расписки нет? — спросил Моркоу.
— Какая расписка? Это же ШНОББИ.
— А. Ну да.
В «Залатанном Барабане» было очень тихо. Счастливый час, когда наливали на халяву, прошел достаточно мирно — случилась лишь одна драка. Теперь приближался несчастливый час — когда денег уже нет, а выпить еще хочется.
Перед Шнобби стоял лес из пустых кружек.
— Я вот думаю, какой во всем этом смысл? Правильно говорят: суета суёт… — едва ворочая языком, пробормотал он.
— А че ты мучаешься? Загони кому-нибудь свои рыгалии, и делов-то, — предложил Рон.
— Отличная идея, — согласился сержант Колон. — Есть полным-полно богатеев, которые выложат за твой титул мешок монет. У них уже есть большие дома и все такое, а рыгалий нету. Да они все на свете отдадут, лишь бы стать такими же благородными, как ты, Шнобби.
Девятая кружка застряла на полпути ко рту Шнобби.
— Это может стоить тысячи долларов, — ободряюще сказал Рон.
— Не меньше, — уверенно кивнул Колон. — За твой титул такая драка будет…
— Если правильно разыграешь карты, можешь выйти на пенсию и больше ни о чем не беспокоиться.
Кружка неподвижно висела в воздухе. Судя по перекосившемуся лицу новоиспеченного графа, обещанная драка уже началась, но пока что она велась внутри Шнобби.
— Что, правда? — наконец уточнил он.
Сержант Колон неуверенно отклонился. В голосе у Шнобби прозвучала нотка, которую он прежде никогда не слышал.
— И ты сможешь быть просто богатым человеком, прям как сам хотел, — еще раз подтвердил Рон, не заметив, что концепция изменилась. — Точно говорю, за твоими рыгалиями местные богатеи в очередь выстроятся.
— Поменять на какие-то кругляшки свое, это… свой первородный грех?! — возопил Шнобби.
— Право на первородство, — поправил сержант Колон.
— Право на первородный грех? — подсказали из-за соседнего столика, горя желанием внести свою лепту.
— Ха! Но я вам ск'жу, — покачиваясь, объявил Шнобби, — есть кое-что, чего НИЗЯ ПРОДАТЬ! Ха-ха! Вы можете украсть мой кошелек. Но что в нем? Ничего!
— И правда, там ничего нет, я проверял, — подтвердил кто-то.
— Кто с кем грешит-то?
— И вообще… что толку в деньгах?
Данный вопрос не на шутку озадачил клиентов «Барабана». С таким же успехом можно было спросить что-нибудь типа: «А спиртное — это хорошо?» или «Тяжелая работа, добровольцы есть?»
— …А в чем, собственно, проблема?
— Ну-у-у, — неуверенно протянул какой-то храбрец, — на деньги ты можешь купить большой дом, полно жрачки и… выпивки, и… женщин, и всякого такого.
— Но в этом ли счастие человеческое? — со стеклянными глазами вопросил Шнобби.
Собутыльники непонимающе уставились на него. Этот вопрос уводил спор в метафизический лабиринт.
— Так вот, не в этом! — воскликнул Шнобби. Он раскачивался с таким постоянством, что все больше походил на метроном. — Все это ничто, НИЧТО! По сравнению с гордостью заев… ев… свое гене… гини… гиникологическое дерево.
— Какое дерево? — переспросил сержант Колон.
