— Что? Неужели вы никогда туда не заглядывали?
— Зачем, сэр? Это же не мой дневник.
— Вам известно, что ваш предшественник пытался убить патриция?
— Да, сэр. И должен сообщить, сэр, что ваши люди меня уже допросили. С пристрастием.
Стукпостук открыл книгу и удивленно поднял брови.
— А о чем именно вас расспрашивали? — уточнил Ваймс.
Стукпостук задумался.
— Позвольте-ка вспомнить… «Это сделал ты, сознавайся, тебя все видели, все вокруг говорят, что это ты сделал, так что это ведь ты сделал, а ну, сознавайся». В общем, я думаю, это все. А потом, когда я ответил, что это был не я, ваш офицер, кажется, зашел в тупик.
Стукпостук облизнул палец и перевернул страницу.
Ваймс уставился на него широко раскрытыми глазами.
Звук пил оживлял утренний воздух. Капитан Моркоу постучал в ворота лесопилки, которые почти сразу же отворились.
— Доброе утро, сэр! — поздоровался Моркоу. — Насколько я знаю, тут работает голем.
— Работал, — поправил владелец лесопилки.
— О боги, еще один, — пробормотала Ангва.
Их было уже четверо. Голем в кузне сунул голову под молот, от голема-каменщика остались лишь ступни, торчащие из-под двухтонного блока известняка, голема, работающего в порту, последний раз видели плывущим по реке в сторону моря, а теперь вот и этот…
— Просто ужас, — пожаловался владелец, шлепнув голема по груди. — Альф все видел. Голем вел себя абсолютно нормально, пилил себе и пилил, а потом вдруг взял и отпилил себе голову. А мне заказ к полудню нужно выполнить. Спрашивается, кто теперь будет пилить?
Ангва подняла голову голема. На лице глиняного истукана застыло выражение глубокой сосредоточенности — впрочем, иного выражения на лицах големов и не увидишь.
— Да, между прочим, — вспомнил владелец. — Альф сказал мне, он как-то слышал в «Барабане», будто големы начали убивать людей…
— Расследование еще продолжается, — отрубил Моркоу. — А теперь, господин… э-э, Древ Глотт, не так ли? У твоего брата еще лавка на Цепной улице, торгующая осветительным маслом? А дочь твоя работает в обслуге Университета?
Владелец был поражен. Но Моркоу знал всех.
— Да…
— Голем отлучался куда-нибудь вчера?
— Ну да, нес что-то насчет святого дня. — Глотт нервно переводил взгляд с Моркоу на Ангву. — Им позволяется уходить, иначе слова у них в головах…
— После чего он пришел и работал всю ночь?
— Да. А что же еще ему делать? А утром ко мне прибежал Альф и сказал, что голем вдруг отошел от пилы, постоял немного и…
— Вы вчера пилили сосновые бревна? — вмешалась Ангва.
— Да, пилили. Но вот что я хочу спросить: где мне теперь достать нового голема?!
— Что это такое? — спросила Ангва, вытаскивая из кучи мусора глиняную дощечку. — Это же его грифельная доска!
Она передала находку Моркоу.
— «Не убий, — медленно прочел Моркоу. — Глина от глины моей. Позор». Ты случаем не догадываешься, зачем он это написал?
— Шутить изволите? — осведомился Глотт. — Они вечно творят всякие глупости. — Он широко ухмыльнулся. — Слушайте, а может, у него чайник треснул? Уловили? Глина… чайник… треснул… потек?
— Очень смешно, — мрачно сказал Моркоу. — Я забираю это как вещественное доказательство. Доброго тебе утра.
— А почему ты спросила о сосновых бревнах? — поинтересовался он у Ангвы, когда они вышли с лесопилки.
— В подвале был запах сосновой смолы.
— Сосновая смола — это просто сосновая смола.
— Нет. Я смолу от смолы легко отличу. Этот голем БЫЛ там.
— Они все там были, — вздохнул Моркоу. — А теперь совершают самоубийства.
— Нельзя отнять жизнь у того, у кого ее нет, — напомнила Ангва.
— А это как тогда назвать? Разрушением собственности? Так или иначе, допросить их мы уже не можем.
Моркоу постучал по дощечке.
— Однако у нас имеются кое-какие ответы, — сказал он. — Осталось только узнать вопросы.
— Как это «ничего»?! — воскликнул Ваймс. — Яд должен быть в книге! Он облизывает пальцы, когда ее листает, и каждый день получает маленькую дозу мышьяка. Чертовски хитро придумано.
— Извините, сэр, — отступая на шаг, пробормотала Шельма. — Я не обнаружил ни следа мышьяка. Проверил всеми известными способами.
— Точно?
— Можно еще послать дневник в Незримый Университет. Там на факультете высокоэнергетической магии построили новый морфический резонатор, и с его помощью мы легко…
— Нет, — обрубил Ваймс. — Только волшебников мне не хватало. Черт! Полчаса назад я был абсолютно уверен, что нашел ответ…
Он устало опустился за свой стол. Гном как-то изменился (не считая сережек), но как именно, Ваймс понять не мог.
— Мы что-то упускаем, Задранец, — сказал он.
— Да, сэр.
— Давай еще раз проверим факты. Если ты хочешь кого-то медленно отравить, яд жертве нужно вводить постоянно маленькими дозами. По крайней мере раз в день. Мы проверили все, что делает патриций. Воздух в комнате чист. Ты и я провели там уйму времени. И это не еда, тут мы тоже можем быть уверены. Какое-нибудь насекомое? Можно ли начинить ядом осу? Мы должны…
— Звиняйте, сэр.
Ваймс повернулся.
— Детрит? Я думал, ты уже отдыхаешь.
— Я выбил из этих типов адрес той служанки, ну, Милдред Ветерок. Все как вы приказали, — стоически сказал Детрит. — Потом пошел туда, гляжу, а туда же все люди идут…
— Что ты имеешь в виду?
— Там все соседи собрались. Женщины плачут повсюду. Ну, в комнатах, в дверях. Так я сразу вспомнил про эту, как ее, депло… дупло…
— Про дипломатичность, — помог ему Ваймс.
— Во-во. Не кричать на людей и всякое такое… Ага, думаю, ситуация дулекатная. А тут в меня еще бросаться начали. Вещами всякими. Поэтому я и вернулся. Но адрес записал. Все, теперь я могу идти домой.
Детрит отдал честь, немного качнувшись от мощного удара ладонью по голове, и двинулся прочь.
— Спасибо, Детрит, — крикнул вслед Ваймс и опустил глаза на бумажку, испещренную кривыми буквами.
— Перв. этаж, Заводильная ул., двадцать семь, — прочел он. — Хорошие дела!
— Вы знаете этот адрес, сэр?
— Наверняка. Я родился на этой улице, — сказал Ваймс. — Сразу за Тенями. Ветерок… Ветерок… Да… Вот теперь я вспомнил. Неподалеку и вправду жила какая-то госпожа Ветерок. Худенькая женщина. Много шила. Большая семья. Впрочем, у всех нас были большие семьи: чем больше народу, тем теплее…
