Все это время он молчал, лишь иногда пытался до кого-то дозвониться, но всякий раз безуспешно. Хижняк тоже помалкивал, а Усикова происходящее касалось ровно в той мере, в какой должен выполняться приказ шефа. Так они въехали в Подмосковье; через час с небольшим «крузер», не доезжая до черты Одинцово, свернул с широкой трассы, и вскоре свет фар уперся в мощные кованые ворота. За ними, над непомерно, как показалось Виктору, высоким бетонным забором, виднелась крыша двухэтажного особнячка.
Хижняк внутренне собрался, почувствовав при этом знакомый зуд во всем теле, – ощущения давно забытые и все-таки хорошо знакомые: Виктор всегда реагировал на скорое начало работы подобным образом.
А дальше ничего не произошло.
Тяжелые ворота не спешили открываться.
Сапунов раздраженно посигналил. Сначала – один резкий гудок, потом – сразу несколько подряд, наконец – «морзянка» футбольных фанатов: та-та-татата-тататата-тата. Результат нулевой: изнутри их словно не слышали.
– Что за в лоб твою мать… – пробормотал Сапунов.
Поняв фразу шефа как сигнал к неким действиям, Усиков, уже не обращая внимания на Хижняка, шустро выскочил наружу. Сначала громко постучал по воротам, потом переместился вправо, к высокой узкой калитке. Судя по всему, там была кнопка звонка – со своего места Виктор не видел, что делает Усиков, но догадался – жмет со всей дури. Когда и эти действия не принесли плодов, он повернулся к сидящему за рулем шефу, развел руками, потом порылся в кармане, выудил какой-то ключ, сунул в замочную скважину на калитке.
Отворил ее. Исчез внутри.
Меньше чем через пять минут створки ворот наконец разъехались. Сапунов въехал во двор, опустил стекло, и от внимания Хижняка не укрылось: лицо рысцой подбегающего к «крузеру» Усикова было растерянным.
– На охране никого нет. Я сам с пульта…
– Ну вот что за в лоб твою мать, – снова процедил Сапунов и оглянулся на пассажира: – Вылазь. Приехали.
Вместо того чтобы подчиниться, Виктор опять скривился, схватился за живот, согнулся пополам.
– И везет же сегодня на дебилов! – зычно прогремело над головой.
Рука Хижняка, согнувшегося в три погибели, между тем шарила под сиденьем.
Пистолет был там, где его прикрепили за то время, пока в офисе банка «РосКредит» выключился свет. А вместе с ним – и камеры наблюдения, так что десять минут охрана не могла видеть, что происходит, кроме всего прочего, на «минус первом» этаже.
…Это было самое бо́льшее, что удалось организовать с помощью Логинова.
Изначальный план Хижняка состоял в том, чтобы проникнуть на территорию нужного им особняка в Одинцово быстро и тихо. Штурмовать здание в одиночку теоретически можно, если только будет обеспечено прикрытие и в нужный момент подтянется кавалерия. Не на парашюте же его с вертолета сбрасывать, как воздушного десантника… Оказавшись внутри, Виктор уже мог справиться сам. По расчетам, дело придется иметь с охраной у входа, парочкой боевиков и, возможно, с самим Юрой Колом. Даже если допускалась погрешность, то не слишком большая: вероятно, еще один человек. Для Хижняка это по большому счету не имело особого значения – наоборот, если бы предстояло воевать в незнакомом двухэтажном доме против одного-двух, то задача усложнялась бы. А вот когда противников много, они мешают друг другу и действуют несогласованно, тут уж проверено на практике.
Логинов уточнил вводную: учитывая особенности операции, взять Хантера живым и вытащить его – желательно, но необязательно. Хотя обсуждалась и такая возможность: пленный киллер, не разобравшись в происходящем, вполне может принять того, кто пытается его освободить, за союзника. Остается только вооружить его и воевать уже в четыре руки. Однако, если ситуация станет совсем уж критической, вполне устроит и труп Хантера. Разумеется, его смерть должна подтверждаться – для Интерпола готовилась версия, согласно которой Хантера убили те, кто его перехватил и заставил работать на себя, а он пытался вырваться.
План приняли за неимением лучшего и с учетом того, что Бурун убит. Теперь дальнейшая судьба Антона Хантера была под большим вопросом, так как его, по всей вероятности, собирались убрать из Одинцово. Активизироваться надо было срочно, правда, без минимальной посторонней помощи Хижняк все равно не мог обойтись. По его расчетам, Сапунов обязательно возьмет неизвестного парня, принесшего в клюве такие серьезные новости, на их подмосковную базу – место спокойное, безопасное, там и поговорить можно. Нужно только организовать появление в подземном паркинге, у его машины, опытного спеца, который за десять минут, пока вырублен свет, успеет открыть «крузер», самоуверенно не поставленный на сигнализацию, и закрепить под задним сиденьем пистолет…
Сбросив предохранитель, Хижняк распрямился. Направил дуло в лицо Сапунову, сразу же прижав к голове.
В центр лба.
Он решил начать сейчас – охраны на месте не оказалось, и это давало пусть небольшую, но все же фору после первого выстрела. А на этом этапе совсем без пальбы обойтись не выйдет: Усиков, заметив опасность, тут же шагнул в сторону, одновременно хватаясь за оружие. Виктор решил показать наконец зубы, на мгновение повел стволом. Усиков еще маячил в проеме окошка, за опущенным вниз стеклом, когда палец Хижняка мягко нажал на спуск, пистолет плюнул огнем, грохот выстрела слился с криком боли. Убил, не убил – но попал, без сомнений.
Ствол тут же снова уперся в голову Сапунова, и жалеть его Виктор не собирался: короткий замах, удар, вскрик – дуло рассекло бровь, кровь потекла по лицу, заливая глаза. Вырубать не нужно, да и неудобно с такого положения, надо просто оглушить, выигрывая, таким образом, еще несколько секунд. Снова удар, на этот раз в височную область, а затем, не мешая Сапунову хвататься руками за ушибленные места, Хижняк толкнул заднюю дверь, выскочил из машины, распахнул дверь со стороны водителя, снова сунул ствол в салон, рванул свободной рукой Сапунова за ворот пальто.
– Из машины! Пошел из машины!
Они оказались примерно одного роста, к тому же шеф службы безопасности при всей своей картинной внешности был немного легче Хижняка. Споро обыскав и обезоружив Сапунова, разумно решившего не сопротивляться, Виктор взял его пистолет в левую руку, а стволом, сжимаемым в правой, подтолкнул в спину.
– Пошел! Скажешь своим сам знаешь что.
Усиков лежал не шевелясь, и все-таки Хижняк, проходя мимо, выбил ногой оружие из его вытянутой руки, вторым ударом зафутболил пистолет куда-то вглубь двора.
– Хантер где?
– Кто?
– Выключи дурня! Хантер где, я спросил!
Сапунов пока не спешил с ответом. Его на самом деле больше волновало, почему на выстрелы и крики до сих пор не появилась охрана. И вообще, почему бойцов нет на посту, почему не они открыли ворота, хотя в доме кто-то есть, ведь окна обоих этажей светились. Этот же самый вопрос занимал и Виктора – ему было бы спокойнее при виде противника.
