Книга 1612. Все было не так!, страница 28. Автор книги Дмитрий Винтер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «1612. Все было не так!»

Cтраница 28

Характерно, что многие иностранцы, например те же поляки, сразу разглядели в начале царствования Шуйского признаки будущей гибели Старомосковского (читай: «опрично-ордынского») царства. Вот свидетельство польских послов от 27 мая (через десять дней после гибели Лжедмитрия; приведено В.Н. Татищевым): «Вместо роскоши и веселия (при Самозванце. – Д.В.) явилась всюду простота, угрюмая важность, безмолвная печаль. Нам казалось, что двор московский готовится к погребению» [273] .

Впрочем, при всем консерватизме Шуйского его воцарение было отмечено и «инновацией»: при вступлении на престол новый царь – впервые в русской истории! – дал клятву: «Целую я всей земле крест, что мне ни над кем не делати без Собору никакова дурна; и есть ли отец виноват, то над сыном ничего не делать, а будет сын виноват… и отцу никакова дурна не делать… Мне, Великому Государю, всякого человека, не осудив с бояры своими, смерти не предать и вотчин, и дворов, и животов их у братьи и жен и детей не отымати… Также и у гостей, и у торговых и черных людей… дворов и лавок и животов не отымати… Да и доводов (доносов. – Д.В.) ложных мне, Великому Государю, не слушати, и сыскивать всякими сысками накрепко…» [274] Помимо всего прочего, новый царь обещал также не наказывать всех ложных родственников и просто сторонников Лжедмитрия I [275] .

Р.Г. Скрынников отрицает, что эта крестоцеловальная запись Шуйского представляла собой «новую конституцию», а считает, что она знаменовала собой возврат к традициям, нарушенным Опричниной [276] . Однако «традиция-то, нарушенная Опричниной», как мы уже видели, была вполне европейской. А.Л. Янов считает, что при вступлении на престол Шуйского речь может идти о европейском абсолютном монархе с его латентными ограничениями власти [277] , однако тут скорее надо говорить о тенденциях доабсолютистской, сословно-представительной монархии (с Земскими соборами). Так или иначе, снова мы видим тенденцию к расширению элементов европеизации и либерализации режима по сравнению с временами Ивана Грозного и Годунова.

С другой стороны, необходимо отметить, что данную им клятву новый царь сразу же начал нарушать. Например, сторонникам Лжедмитрия тут же начали мстить. Можно привести в пример Рубца-Мосальского – его отправили воеводой в Корелу (на Ладожское озеро), или Афанасия Власьева – его услали в Уфу (и тот и другой города были в то время дальними окраинами империи) [278] . А ведь присяга Шуйского была не «выкрикнувшей» его на царство кучке бояр, а всей земле («целую я всей земле крест»).

Кроме того, о восстановлении порушенной еще Иваном Грозным самостоятельности Церкви речи по-прежнему не было: Шуйский, во-первых, сразу же «свел» с престола ставленника Лжедмитрия патриарха Игнатия, сменившего Иова в 1605 г., – именно «свел» сам, своим царским решением, без духовного суда [279] , а во-вторых, не захотел ни возвращать патриаршество отставленному Самозванцем Иову, ни ставить патриархом Ф.Н. Романова (Филарета), которого Самозванец вернул из Сийского монастыря, а Церковь поставила ростовским митрополитом. Подавно не было речи о продолжении патриаршества ставленника Лжедмитрия – бывшего архиепископа Рязанского Игнатия; кстати, последнего РПЦ и до сих пор не признает как патриарха, считая, что Иова в 1606 г. сменил Гермоген. Так вот, интронизации на патриарший престол этого самого Гермогена Шуйский и сумел добиться [280] , хотя и несколько позже: венчать нового царя на царство, в отсутствие патриарха, пришлось новгородскому митрополиту Исидору. Впрочем, есть версия, что как раз Шуйский был сторонником Филарета, которого ему на несколько дней удалось-таки сделать патриархом, но пришлось низложить его под давлением бояр [281] .

Интересно, что, как уже говорилось, и первый Самозванец, и Василий Шуйский продолжали преследовать Симеона Бекбулатовича. Лжедмитрий приказал постричь его в монастырь (Кирилло-Белозерский) – формально за то, что тот его не поддержал как царя, однако это малоправдоподобно. Очень уж такая мстительность не похожа на великодушного Лжедмитрия: даже уцелевших Годуновых он вскоре простил, отправив, их, правда, на воеводство в отдаленные города вроде Свияжска, Великого Устюга или Тюмени [282] . Родственник Годуновых М.Б. Сабуров вскоре по восшествии на трон Самозванца получил боярство, хотя в должности астраханского воеводы и сохранял до последнего верность Борису Годунову [283] .

Короче говоря, скорее всего, Симеон Бекбулатович был пострижен для того, чтобы навсегда заказать ему путь к трону. Василий Шуйский пошел еще дальше: он приказал перевести Симеона на Соловки, куда отправляли тогда только опасных преступников, причем под жестким контролем – как выедет и как приедет, «чтобы нам о том ведомо было вскоре» [284] . Признаком большей, чем ранее, опалы было и то, что в новом царском указе Симеон писался «без отчества» [285] . Вероятно, у обоих царей, как ранее у Бориса Годунова, были основания его опасаться как претендента на трон…

Когда и где окончился жизненный путь первого Самозванца?

Лжедмитрий I погиб (или считалось, что погиб… – об этом чуть ниже), но в народных массах сохранялась вера в «доброго царя Дмитрия». Этому способствовали в воображении суеверных людей того времени и некоторые природные явления. Так, после убийства царя на восемь дней наступил холод, погубивший все хлеба и даже траву на полях. Пошли слухи и о том, что вместо Лжедмитрия погиб другой человек (например, в качестве такового называли ткача-камчатника из Польши, вывезенного оттуда Мариной Мнишек) [286] , а «Дмитрия» будто бы видели живым [287] . Даже в Москве, по словам Г. Паэрле, «народ и стрельцы очень жалели о смерти Димитрия, обвиняли бояр в том, что они его убили» [288] . Ходили упорные слухи о чудесах и знамениях, сопровождавших тело убитого царя: передавали, что вокруг его тела стоят огненные столбы, что на него садятся голуби.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация