— В один день уложитесь? — спросил Евгений взмыленного режиссера, который отдавал распоряжения сразу троим ассистентам. Лазарофф дико глянул на него, хотел, кажется, заорать, но вовремя спохватился и ответил:
— Какой там день! Трех бы хватило…
Миронов кивнул и пошел проверять посты, а заодно и сообщать парням неутешительную новость. Впрочем, задержка совсем не расстроила бойцов. Общее мнение выразил Штефырца, залегший под низкорослой пальмой и замаскировавшийся так, что Евгений тренированным глазом смог различить его только с трех шагов.
— Как в кино! — сказал Мишка, приподнимая навстречу командиру голову. И столько удовольствия, даже восторга звучало в его голосе, что Миронов только плюнул с досады и пошел дальше.
Едва он вышел на открытое пространство, как на него, словно задорный молодой петушок налетел один из помощников режиссера.
— Шеф недоволен вашими парнями! — нагло заявил он. Весь вид его словно показывал: здесь и сейчас я — начальник! Так что слушать по стойке «смирно» и немедленно нестись выполнять все указания.
— И чем же именно он не доволен? — удивился Евгений. Ему хотелось взять этого сопляка за шкирку и подвесить на какой-нибудь сучок повыше, чтобы только мог вопить и сучить ногами. Ишь ты, развоевался!
— Они не несут службу, как написано в контракте, а болтаются черт знает где! — продолжал гоношиться юноша.
— Да? — посмотрел на него сверху вниз Миронов. — Вы, молодой человек, наверное, военную службу несли в «морских котиках»? Где воевать приходилось, солдат?
— Я не солдат! — взвизгнул помощник режиссера, очевидно, почувствовавший что-то неладное. — Я вообще не служил! Но знаю, как несут караул! Почему их совсем не видно? Где они прячутся? Наверняка украли ящик пива и теперь прохлаждаются в тени! Запомните, мы даром денег не платим!
— Мы? — снова удивился Миронов. И негромко скомандовал: — Ну-ка, Борис, покажи ему…
Бедняга не успел опомниться, как оказался лежащим лицом в песке и на шею ему очень больно давило чье-то жесткое колено. Оруджев для убедительности пощекотал уши мальчишки лезвием неизвестно откуда появившегося ножа так, что тот взвизгнул от ужаса, и только после команды отпустил пленника. Нож, как, впрочем, и его хозяин, бесследно исчезли. Ассистент медленно поднялся на колени. Из носа у него текло, глаза были почти белыми от ужаса.
— Хотите пива, юноша? — ласковым тоном осведомился Миронов. — А то у нас тут ящичек завалялся. Краденое — оно вку-усное! Посидите в теньке, попьете, с моими парнями о службе поговорите, опытом поделитесь. Давайте, не стесняйтесь! И шефу доложите, как тут дела идут.
Ассистент, имени которого Евгений не удосужился запомнить, все так же медленно встал и вдруг рванулся к лагерю. С такой скоростью он, наверное, в жизни еще не бегал. Миронов стоял, смотрел ему вслед и ругал себя всякими нехорошими словами. Ну вот зачем было выпендриваться? Нет, чтобы спокойно объяснить несмышленышу, что посты расставлены, замаскированы, бойцы несут службу, а не валяются на песочке. Глядишь, успокоился бы, настоящим делом занялся. Так ведь возмутили слова об якобы украденном пиве! Будет теперь волком смотреть. А то еще заподозрит, что нечаянные гости вовсе не кинодокументалисты, а шпионы какие-то. Небось от пережитого ужаса в штаны надудонил. Нехорошо вышло, ох, нехорошо…
— Не расстраивайся, командир, — послышался откуда-то приглушенный голос Оруджева. — Так их, сопливых америкосов, и надо учить. Чтобы знали, что не везде их драная демократия работает.
— Справился с пацаном, — горько усмехнулся Евгений. — А настоящего «берета» вот так завалишь?
Сказал — и самому стало стыдно. За что вот сейчас бойца своего обидел? Борька не одного, нескольких американских спецназовцев положит и глазом не моргнет. Были прецеденты. Извиниться, что ли?
Но Оруджева вопрос командира, похоже, только развеселил.
— Кто его знает, — задумчиво сказал он. — Если такой, как Портос, попадется, — как повезет…
И хихикнул.
Миронов тоже призадумался. В тренировочных схватках Толик с Борисом, конечно, сходились. И победу одерживал то один, то другой. Но ведь это были только тренировочные бои, хотя и весьма приближенные по условиям к реальным. Человек до конца не знает, на что он способен. Только настоящая угроза его жизни может подвигнуть его на свершения, выходящие за пределы человеческих возможностей.
— Ладно, не расслабляйся, — сказал он. — И не стоит, наверное, так уж тщательно маскироваться. Все три дня тут будешь лежать?
— Зачем? Это я так, для разминки, навыки вспомнить.
— Ну давай вспоминай, — согласился Евгений и отправился на съемочную площадку.
Там работа кипела. Гримеры и костюмеры приводили актеров в соответствие со сценарием, осветители устанавливали свои прожекторы, хотя, на взгляд Миронова, солнце и так жарило, как следует. Но, разумеется, ни с вопросами, ни с советами он лезть не стал. Не его это собачье дело. Сейчас у него другая функция.
Режиссер сидел в раскладном креслице под зонтиком, как это ему и полагалось, листал сценарий. Он поднял голову, увидел Евгения и поманил к себе. В этом жесте не было ничего неуважительного, и Миронов подошел.
— Ну, Джек, что у нас с охраной?
— Все в порядке, Сидни, мои парни несут службу. Ни один бандит не подкрадется незамеченным.
— А замеченный все же подкрадется? — неуклюже пошутил Лазарофф. Было заметно, что настроение у него сильно повысилось. Это был человек работы, и безделье, особенно вынужденное, его угнетало. Теперь же он находился в своей среде. Вокруг все бурлило, люди бегали, что-то делали, и он из своего кресла, словно со сторожевой вышки, наблюдал. Скоро придет время, когда все замрут, а он скомандует: «Экшн!» — «Мотор!»
Евгений вежливо улыбнулся шутке.
— Что вы сделали с Сенди? — спросил режиссер.
— С каким Сенди? — сделал вид, что не понял Миронов.
— Ну, с моим ассистентом! Я послал его узнать, как у вас идут дела. Мальчишка вернулся совершенно подавленный и теперь где-то скрывается.
«Стучать» на пацана, сообщив его начальнику, что ассистент несколько превысил свои полномочия, за что и был примерно наказан, Миронов не стал. Это может потом отразиться на его карьере в кино.
— Ничего особенного с ним не делали, — сообщил он. — Парень на наглядных примерах убедился, что наш лагерь неприступен. С тем и удалился.
— Представляю, что это были за примеры, — кивнул Лазарофф. И перешел на доверительный шепот: — Послушайте, Джек, а вы и ваши люди точно не из ИРА? Мне бы не хотелось неприятностей.
Евгений постарался улыбнуться как можно добродушнее.
— Сидни, вы можете придумать хоть одну причину, по которой ирландским подпольщикам понадобился фильм об Амазонке, да и вообще вся эта чертова Боливия?
— Но ведь почему-то власти страны невзлюбили вас? Да так невзлюбили, что постарались сбить ваш самолет!
