Выражением лица Ржава можно было заморозить годовой запас мяса.
— Это бред, — произнес он. — А ты, Ваймс, никакой не рыцарь. Только король имеет право производить в…
— В этом городе есть несколько лордов, которым данное звание присвоил патриций, — сооб щил Ваймс. — К примеру, ваш друг лорд Низз. Вы что-то сказали?
— Что ж, если ты вознамерился поиграть со мной в игры, то да будет тебе известно: прежде чем быть произведенным в рыцари, претендент обязан провести бессонную ночь в дозоре, следя за своими доспехами и…
— Занимаюсь этим практически каждую ночь, — сообщил Ваймс. — Не будешь следить за своими доспехами, к утру останешься без оных.
— В МОЛИТВЕ, — завершил лорд Ржав.
— Надо же, как будто с меня писали, — покачал головой Ваймс. — Буквально ночи не проходит, чтобы я не взмолился: «О боги, спасите меня и сохраните!»
— …И он должен показать себя на поле битвы. Сражаясь с другими хорошо обученными воинами, Ваймс. А не с бандитами и головорезами.
Ваймс принялся расстегивать ремешок шлема.
— Может, это и не лучший момент, сэр, но если кто-нибудь подержит ваш плащ, я смогу уделить вам пять минут…
В глазах Ваймса Ржав увидел отблески пламени сжигаемых мостов.
— Я знаю, чего ты добиваешься, Ваймс, и не намерен идти у тебя на поводу, — пробормотал он, отступая на шаг. — И потом, ты не получил формального рыцарского образования. Ты не учился, как истинный рыцарь, владеть оружием!
— Верно, — процедил Ваймс. — Тут вы меня уели, спорить не стану. Умению владеть оружием никто меня не учил. И в этом мне повезло. — Наклонившись ближе, он понизил голос так, чтобы не слышала толпа. — Однако, Рональд, я ЗНАЮ, что такое «рыцарское образование». Настоящей войны не было давным-давно. Так что все уроки сводятся к гарцеванию в подбитых мехом плащах и размахиванию деревянными мечами, чтобы никто случаем не пострадал, — верно я говорю? Но в Тенях рыцарского образования тоже не получают. Там не отличат шпаги от сабли. Но чем они ОТЛИЧНО владеют, так это разбитой бутылкой в одной руке и дубинкой в другой, и, когда ты сходишься с ними в темном переулке, Ронни, ты точно знаешь, что после вы не пойдете вместе веселиться в какой-нибудь трактир, потому что тебя хотят ОТПРАВИТЬ НА ТОТ СВЕТ. УБИТЬ тебя хотят, понятно, Рон? И пока ты будешь замахиваться своим начищенным палашом, твое имя и адрес вырежут у тебя же на животе. И СВОЕ рыцарское образование я получил именно в тех местах. Там я научился владеть оружием. А также… коленями, зубами, локтями и кулаками.
— Ты, Ваймс, НЕ БЛАГОРОДНЫХ КРОВЕЙ, — отозвался Ржав.
— Я знал, я ЧУВСТВОВАЛ: что-то хорошее во мне все-таки есть.
— Неужели ты не понимаешь даже, что нельзя записывать в анк-морпоркский полк… гномов и троллей?
— В кодексе говорится о «вооруженных солдатах», а гномы приходят с собственными топорами. Большая экономия. Кроме того, видели бы вы их в деле, сами бы кинулись их вербовать.
— Ваймс…
— Сэр Сэмюель.
Ржав на мгновение задумался.
— Что ж, отлично, — произнес он. — В таком случае ты и твой… полк переходите под мое командование…
— Как ни странно, нет, — быстро парировал Ваймс. — Я могу перейти лишь под командование короля либо его законным образом назначенного представителя. Именно так сказано в «Законах и Постановлениях Рыцарства» Скавоуна. А законным образом назначенного представителя, само собой, нет — с тех самых пор, как какой-то паршивый простолюдин отрубил последнему королю голову. О, разумеется, были всякого рода советы, которые правили городом, но в соответствии с ИСТИННЫМИ ТРАДИЦИЯМИ РЫЦАРСТВА…
Ржав вновь задумался. У него был вид газонокосилки, столкнувшейся с профсоюзом травинок. Где-то в глубине души он точно знал: происходящее нереально. Оно не может быть реальным, потому что в реальности такие вещи не происходят. Любое свидетельство обратного можно с чистой совестью отбрасывать. И все же какие-то ответные действия предпринять надо.
— Полагаю, ты вскоре поймешь, что с точки зрения законности твоя позиция… — начал было он.
— О, как раз тут может возникнуть пара-другая проблем. У вас, а не у меня, — бодро прервал его Ваймс, абсолютно игнорируя выпучившиеся на мгновение глаза лорда Ржава. — Если вы спросите у господина Кривса, он ответит: «Весьма интересный случай», что, как вам известно, на языке законников означает: «Тысяча долларов в день плюс накладные расходы — и я буду тянуть резину месяцы и месяцы». Так что предоставляю вам с этим разбираться — согласны? А у меня дел, знаете ли, выше крыши. Нужно бежать в штаб-квартиру: с минуты на минуту должны доставить образцы новых мундиров, ведь на поле боя нужно выглядеть достойно — не правда ли?
Бросив на Ваймса прощальный злобный взгляд, Ржав зашагал прочь.
Сзади раздался грохот приближающегося Детрита. Тролль вытянулся по стойке «смирно» и, лязгнув шлемом, отдал честь.
— Что теперь будем делать, сэр?
— Думаю, пора собираться. Все записались?
— Так точно, сэр!
— А ты всех предупреждал, что это не обязательно, а сугубо добровольно?
— Так точно, сэр! Я говорил: «Это не обязательно, просто записывайся, и все дела», сэр.
— Детрит, мне нужны ДОБРОВОЛЬЦЫ.
— Разумеется, сэр. Я заставлял всех писать, что они записываются добровольно.
Вздохнув, Ваймс направился в штаб-квартиру. Но дело, похоже, верное. С точки зрения закона его позиция прочна, в этом он был абсолютно уверен. А Ржав букву закона уважал. На свой бездушный манер люди его типа всегда выступают блюстителями этой самой буквы. Не говоря уже о том, что тридцать стражников все равно ничего не изменят в глобальном ходе вещей. Ржав может их просто игнорировать.
«Вдруг ни с того ни с сего заварилась война, и старые порядки сразу вернулись, — думал Ваймс. — Гражданский порядок опрокинут, потому что таковы ПРАВИЛА. А люди вроде Ржава опять наверху. Годами эти аристократы бездельничают, и вдруг старые доспехи вытаскиваются из кладовых, а со стен над каминами снимаются мечи. Они радуются приближающейся войне, ведь для них войны — это всего-навсего то, что можно выиграть или проиграть…
За всем этим кто-то стоит. Тот, кто хочет, чтобы началась война. И кто оплатил убийство Осей и Склонса. Он же хотел устранить принца. Я должен запомнить это. Это не война. Это преступление. А вдруг те же самые люди организовали нападение на закусочную Гориффа? — вкралась неожиданная мысль. — И поджог посольства?»
Но следом за ней сразу вкралась вторая мысль, объясняющая первую.
Он думал так, потому что хотел найти заговорщиков. Куда проще представлять себе кучку людей, засевших в какой-нибудь прокуренной комнате, плетущих заговоры за бутылкой бренди, избалованных своей властью, обнаглевших от своей избранности. Ты цепляешься за это представление, потому что иначе тебе придется принять неоспоримый факт: порой самые дурные вещи случаются из-за самых обычных людей — из-за тех людей, что вычесывают собак и рассказывают детишкам на ночь сказки. В один прекрасный момент эти обычные люди вдруг выходят на улицу и делают ужасные вещи с другими обычными людьми. О нет, гораздо легче все валить на Них. Если дело в Них, то никто ни в чем не виноват. А если дело в Нас, то что такое Я? Я ведь часть Нас. Иначе быть не может. Частью Них я уж точно никогда себя не считал. Мы всегда часть Нас. А плохие вещи делают Они.
