Увы, ничего хорошего из просьбы полпреда не вышло. Заметно погрустневший друг сообщил ему через два дня, что на его трофей положила глаз какая-то важная шишка из министерства.
— Ладно, пусть государство пользуется, — вздохнул полномочный представитель. — Что делать?
— Боюсь, что и государству не достанется.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что сказал… — И, понизив голос и оглянувшись — они разговаривали в коридоре Минобороны — штабист пояснил: — Есть тут вельможа один, все под себя гребет. И добро бы только под себя, это еще вытерпеть можно, а не то, глядишь, и за границу сбагрит… Так и живем.
— Что ж вы его за жабры не возьмете?
— Не получается, дружище. Рука у него волосатая наверху. Она его, понимаешь, и держит.
— Наверху?
Приятель нагнулся к его уху и прошептал:
— На самом-самом…
* * *
Кавказской осенью зачастили дожди, похожие на московские, такие же долгие и нудные.
— Где же ваша золотая осень? — спросил как-то Матейченков.
— Год на год не приходится, — ответил Завитушный. — А вообще у нас погодой командует старик Эльбрус.
— Это как?
— Старики говорят, что гора все время работает с облаками. Сначала притягивает их к себе, словно магнит, насыщает влагой, а потом отправляет обратно: кропите, мол, землицу, помогайте крестьянам-хлебопашцам…
— Мудрая гора.
— Потому что старая.
Дороги развезло, проехать по ним, особенно за городом, можно было с большим трудом.
Генерал Матейченков спал с лица, похудел. Надо было всюду поспеть. Завитушный едва поспевал за ним, иногда и отставал.
Черкесы во главе со Станиславом Деревым, осознав, что выборы ими окончательно проиграны, и плетью обуха не перешибешь, сменили тактику: они теперь требовали своего выделения из КЧР в особую автономную область.
* * *
Магомету-Расулу показалось, что допрос длится не час, а целую вечность. Головной шейх кружил вокруг главного, сыпал вопросами, и каждый из них, казалось, все туже затягивает удавку на его шее.
Чудилось, что даже потолок стал ниже, и на голову его давит вся многотысячетонная глыба горных пород, лежащих над потолком подземного дворца.
— Можно… воды? — взмолился наконец допрашиваемый, надеясь хоть на минутку перерыва.
— Воды? Ишь ты, какой ты нежный. Бери с меня пример: я же не прошу пить… Так что терпи, коза, а то мамой будешь, — продемонстрировал Верховный тонкое знание русского языка.
* * *
Матейченков и Завитушный ехали в дальний лагерь, где дислоцировался отряд ОМОНА, который совсем недавно в качестве подкрепления прибыл из Ленинградской области.
Газик осторожно побирался между луж, разбросанных на дороге, из-под колес его взлетали тучи брызг, неутомимо работали иногда застопоривающиеся дворники, очищая от осенней воды лобовое стекло машины.
— Рассыпается моя республика на части, — вздохнул Сергей Сергеевич, глядя на унылый пейзаж за окошком.
— А что поделаешь? Черкесы с карачаевцами развестись хотят, как поссорившиеся супруги.
Шофер неожиданно добавил:
— А столько лет вместе жили.
— Значит, развод, — заключил помощник.
— Дело совсем не простое, — покачал головой Матейченков. — Как ты, к примеру, границу новую проведешь? У меня голова опухла, когда слушал их споры. Вот и еще одно яблоко раздора. А сколько их, этих яблок!..
— Ничто не ново под луной, — сказал Завитушный. — Знаешь, Иваныч, похожая ситуация была у нас в 1926 году. Тогда у нас тоже была единая республика, причем совсем молодая — ее создали четыре года назад, в 1922 году. И вдруг — межнациональный взрыв. Раздоры, свары — не приведи господь!
— И результат?
— Разделились на три части — Карачай, Черкесию и Баталпашинский район.
— Легко разделились?
— В два счета.
— И границы быстро определили?
— Запросто. Даже конфликтов серьезных не было, все решили полюбовно.
— Про эти дела я читал у одного серьезного историка, — сказал Матейченков. — И должен сказать тебе, что твоя аналогия, Сергеич, несколько наивная.
— Почему?
— Слишком много воды утекло с тех пор. Суть дела в том, что и до 1926 года внутри республики проходили многочисленные разделы и переделы — о многих ты просто не знаешь, в открытую печать попадало мало информации.
— Не пойму, кому нужны эти разделы и переделы.
— Слишком много у вас этнических групп, и каждая хочет удовлетворить свои требования, а это в принципе невозможно. И еще одно: внутри республики все время шли миграционные процессы, ни одной группе не сиделось на месте.
— Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше, я полагаю, — снова подал голос водитель.
— В точку, — подтвердил Матейченков. — А в результате — размытие границ, которые прежде были более или менее четкими.
— Да-а, — почесал в затылке Завитушный. — Теперь простого развода уже не получится.
По обе стороны дороги тянулись бескрайние альпийские луга, заштрихованные косой сеткой дождя.
— Но установить новые границы при разделении республики — это еще не все, — нарушил молчание генерал. — ежели продолжить аналогию с разводом, то супругам необходимо делить квартиру и все имущество, нажитое при совместном проживании. А тут сам черт ногу сломит.
— Да что здесь сложного? — возразил Завитушный. — Кур, баранов, всякую живность поделить пропорционально количеству людей, и будь здоров.
— Живность поделить — еще так-сяк. А вот как быть с недвижимым имуществом? Начал я с этим разбираться, затребовал справки и в ужас пришел, — вздохнул тяжело генерал.
— Разделить все можно, была бы охота.
— Это не так, Сергеич. Вот тебе только один пример, на сообразительность. Мне его наши юристы привели. Жил-был человек, русский, ему принадлежал дом. Человек умер. Дом унаследовала жена…
— Тоже русская?
— Абазинка. У них был сын, он женился на черкеске, а та привела в дом любовника — опять же черкеса, и живет с ним.
— А мужа куда дела?
— Выгнала. Внимание, вопрос: кому принадлежит дом?
— Ничего себе вопросик.
— Примерно так обстоит дело с дележом имущества в КЧР, если народы захотят разделяться.
— Юристы сами этот пример выдумали.
— Ничего подобного. Взяли из практики, они показывали мне подлинное судебное дело. Да это дело еще так себе, бытовой казус. Вот еще тебе задачка. Жил да был почтенный карачаевец, и задумал он открыть маленький такой заводишко по производству колбасы, благо сырья в республике хватает. Сказано — сделано. Выправил он все необходимые документы, всякие разрешения-согласования — комар носу не подточит.
