— С гардеробом ясно.
— Потом Владимир Семенов принес присягу, которая прозвучала очень торжественно. Меня чуть слеза не прошибла.
— Тебя прошибешь.
— Президент обещал твердо стоять на страже единства и целостности родной республики в составе Российской Федерации.
— Этого я и ждал от него, — кивнул Матейченков.
— Я записал слова присяги, — сказал Завитушный и протянул начальнику листок бумаги, вырванный из блокнота.
— Спасибо, потом почитаю обязательно, — Матейченков положил листок на стол. — Как было представлено духовенство?
— От имени православной церкви выступил отец Василий.
— Что говорил?
— От лица всех православных КЧР поздравил Семенова с избранием президентом, а в конце подчеркнул, что глас народа — глас божий…
— Не поспоришь.
— Но это не все. Далее отец Василий благословил первого нашего президента двумя самыми уважаемыми иконами — Спасителя и Богоматери. Да, кстати, Иван Иванович, чтобы не забыть. Я в перерыве пообщался с Семеновым…
— Каким образом?
— Он сам подошел ко мне. И очень чудной разговор у нас был… Он сказал, что у тебя есть какие-то сверхъестественные способности…
— Какие же?
— Вроде бы ты будущие события предсказывать можешь. Вроде предугадывать, когда что произойдет. Это он в шутку или всерьез?.. Скажи правду.
— Такими вещами не шутят.
— Иваныч, мы столько месяцев работаем вместе, а ты мне ни разу это не продемонстрировал…
— Повода не было.
Глаза помощника загорелись:
— Да я тебе поводов косой десяток найду. Скажи, пожалуйста, мне, например: когда произойдет…
— Погоди, брат, — поднял руку генерал, — такие вещи не делаются на ходу. Выберем подходящее время и место. Где-нибудь в духанчике, за стаканом вина или самой полезной в мире минеральной воды… А пока рассказывай, что там дальше было.
— Ну, кончилась торжественная часть. Владимир Семенов вышел на площадь, а там народу — прорва!
— 6 тысяч.
— Так ты сам все знаешь!
— Не все, но кое-что. Но оперативные сводки — дело сухое, а меня интересуют детали. Есть хорошая латинская пословица: дьявол таится в подробностях.
— Хорошая пословица. Народ был празднично одет, женщины — разряжены в пух и прах.
— Нашу знакомую не видел?
— Какую?
— Ну, с которой на митинге как-то познакомились.
— Не встретил, — улыбнулся Завитушный. — Думаю, ей и в Черкесске работы хватает.
— Пожалуй.
— Семенов выступил перед народом с речью…
— Вот это интересно.
— Говорил он откровенно. Хорошо говорил, без бумажки. О том, что враги республики сначала всячески старались сорвать выборы, потом хотели расколоть народ по национальному признаку. Однако Владимиру Семенову и его сторонникам удалось выстоять и победить.
— А как он закончил свою речь?
— Это мне врезалось в память. Он сказал: Я клянусь, что выстою, если со мной будет народ.
— Мне сообщили, что потом была пресс-конференция, где было много корреспондентов, в том числе иностранных.
— Была.
— Удалось тебе присутствовать на ней?
Вместо ответа Завитушный вытащил из кармана пестрый квадратик аудиокассеты и положил его перед Матейченковым.
— Молодчина, — произнес генерал и положил кассету на блокнотный листок. — отом внимательно послушаю, нужно подробный отчет для Москвы готовить… А ты пока расскажи, что там было главное, на этой пресс-конференции.
— Все было пристойно, провокаций не наблюдалось. Не буду упоминать теснотищу, а также падающие яблоки и груши. Владимир Семенов произнес вступительное слово. Очень искренне говорил. Честно сказал, что Москва была против инаугурации и всячески советовала отложить ее.
— До какого времени?
— Дождаться хотя бы приезда в республику премьер-министра Владимира Путина.
— Как же он объяснил, почему не дождался?
— Сказал, что медлить больше не мог, народ бы не понял его. Объяснил, что сразу после второго тура выборов, когда стало ясно, что Семенов блестяще победил, в Черкесск со всех сторон потянулись люди, которые голосовали за него. И эти потоки остановить нельзя было. Сделать это — все равно, что перекрыть реку плотиной. Сделаешь ее — получится наводнение.
— И здесь он прав, — задумчиво произнес Матейченков. — По оперативным сводкам, всего должно было прибыть со всех концов республики более пятидесяти тысяч избирателей.
— Ничего себе.
— Это и впрямь могло обернуться взрывом.
— Да, и еще он сказал, что нынешний день, 14 сентября — это его, Семенова день, благословенный богом, потому все у него в будущем должно получиться. Я толком не понял, почему это его день, и в перерыве спросил. А он ответил: Твой начальник в курсе, и объяснит тебе лучше, чем я сам. Растолкуешь, Иван Иванович?
— Позже.
— В том же духане?
— Ну да.
— Заметано.
— Что еще говорил Семенов на пресс-конференции?
— Что действует в полном соответствии с законом и обеими конституциями.
— Скажи, а был в его словах призыв к насилию?
— Нет, ни разу. Только к миру и согласию, — твердо ответил Сергей Сергеевич.
Матейченков что-то пометил в блокноте.
— Может, так оно и к лучшему, — заметил он и захлопнул блокнот.
* * *
Итак, Владимир Семенов совершил давно задуманную и выношенную, можно сказать, выстраданную акцию — торжественное введение в должность, во время которой был провозглашен действующим президентом Карачаево-Черкесской республики.
Не следует, однако, думать — и генералу Матейченкову это было известно лучше многих других — что все у Владимира Семенова прошло так уж гладко и без всякого противодействия. Его многочисленные противники не дремали.
Прежде всего, отчаянно рыл под него землю Станислав Дерев, который и не собирался складывать оружие. От великодушного приглашения его противника на собственную инаугурацию, где мог появиться шанс к их примирению, Станислав Дерев, наоборот, пришел в ярость.
Бывшие при этом люди впоследствии рассказывали, что, получив приглашение, Станислав Дерев смял его, затем бросил под ноги и принялся и ожесточенно топтать, приговаривая:
— Рано обрадовался, голубчик. Борьба еще не кончена, она только разгорается. Еще посмотрим, кто кого. Следующая очередь хода будет за мной…
