Его пальцы нащупали то, что вполне могло быть крышкой, и он приподнял ее.
Они по-прежнему находились в пивоварне. Довольно приятный сюрприз, учитывая те места, в которых можно оказаться, забравшись в Сундук. Земля по-прежнему рокотала так, что внутри все переворачивалось, и периодически раздавался металлический грохот, словно какой-то свирепый великан швырял об пол очередную ржавую цистерну.
Большое изображение кенгуру со всех сторон лизал огонь.
В дыму, который поднимался от плаката, мелькали остроконечные шляпы.
То есть клубы дыма извивались вокруг дыр в воздухе таким образом, что образовывали что-то вроде трехмерного силуэта группы волшебников.
Ринсвинд выбрался из Сундука.
— Нет, нет, только не это! — пробормотал он. — Я здесь всего лишь пару месяцев. Я не виноват!
— Они похожи на призраков! — воскликнула Найлетта. — И ты их что, знаешь?
— Нет! Но они наверняка как-то связаны с этими вашими землятрясениями! И с тем, что вы тут называете Мокростью, что бы это ни значило!
— Так ведь это всего лишь старая легенда! Так или иначе, господин Волшебник, ты, наверное, не заметил, но скоро здесь можно будет задохнуться от дыма! Где та дыра, через которую мы вошли?
Ринсвинд в отчаянии огляделся… Дым застилал все вокруг.
— А тут есть погреб? — спросил он.
— Ага! Мы туда часто лазали с Ноэлином, еще в детстве, чтобы поиграть в «матери-матери». Где-то в полу должен быть люк!
Не прошло и трех минут, как древний деревянный люк, не выдержав ударов Сундука, громко хрустнул. Первыми в образовавшуюся щель нырнули несколько крыс, а следом — Ринсвинд с Найлеттой.
Когда они наконец выбрались наружу, никто не обратил на них никакого внимания. Над городом поднимался столб дыма. Стражники и горожане уже составили цепочку для доставки воды. Другие, действуя толстенным бревном как осадным орудием, долбили двери пивоварни.
— Уф-ф, — шумно выдохнул Ринсвинд. — Удрали. Ну и передряга…
— Эй, что происходит? Куда делась эта чертова вода?
Человек, который орудовал рукоятью насоса, испустил вопль отчаяния. Насос странно застонал, а рукоять бессильно опустилась. Стражник схватил человека за руку.
— В том дворе есть еще один! Поспеши, друг! Перебежав в соседний двор, они попытались пробудить к жизни насос. Тот издал свистящий звук, точно захлебываясь, выплюнул несколько капель воды вперемешку с мокрой ржавчиной и умолк навеки.
Ринсвинд сглотнул.
— По-моему, вода ушла, — бесстрастно констатировал он.
— Что значит — УШЛА? — возмутилась Найлетта. — Вода есть ВСЕГДА! Огромные, гигантские подземные моря!
— Да, но… они ведь не пополняются. Да и откуда? Такой штуки, как дождь, у вас никогда и не видели.
— Опять начина… — Она осеклась. — Ты что-то знаешь? У тебя какой-то очень подозрительный вид, господин Волшебник.
Ринсвинд уныло посмотрел на столб дыма. Среди густых клубов блестели искры. Волны жара то взметали их вверх, то дождем обрушивали на город. «Все тут прожарится до самых костей, — подумал он. — И здесь не бывает дождя. Не бывает… Постойте-ка…»
— А откуда ты вообще знаешь, что я волшебник? — спросил он.
— У тебя на шляпе написано. Неразборчиво, правда.
— И ты знаешь, что такое волшебник? Я спрашиваю совершенно серьезно и вовсе не пытаюсь вешать тебе на уши креветок.
— Всем известно, что такое волшебник! Наш университет под завязку набит этими бесполезными умниками!
— И ты можешь показать мне туда дорогу?
— Сам найдешь!
Найлетта двинулась прочь сквозь толпу. Он бросился вслед за ней.
— Пожалуйста, не уходи! Как раз такая, как ты, мне сейчас и нужна! В качестве переводчика!
— Как это? Мы ведь говорим на одном языке!
— Неужели? Я слышал, к примеру, что пивные банки здесь называют штанцами. Как приезжие отличают у вас пиво от штанов?
Найлетта улыбнулась.
— До первого раза — никак.
— Мне всего-то и надо, чтобы ты отвела меня в этот ваш университет, — продолжал Ринсвинд. — По-моему, я чувствую приближение Знаменитой Последней Схватки.
Откуда-то сверху раздался предсмертный вопль металла, и по улице пролетело громадное колесо ветряной мельницы.
— И думаю, лучше поторопиться, — добавил он. — Иначе вам придется полностью перейти на пиво.
Казначей рассмеялся: угольные точки встали на ножки, построились в стройную колонну и, спустившись с камня, двинулись по песку. На деревьях у него за спиной уже вовсю распевали птицы…
А в следующее мгновение, к превеликому сожалению казначея, оттуда же донеслись голоса волшебников.
Они опять о чем-то спорили. Волшебники сомневались, сомневаются и будут сомневаться в правильности устройства вселенной, но почему-то свои вопросы они неизменно адресуют другим волшебникам и при этом ничуть не интересуются ответами.
— …Сначала здесь деревьев точно не было.
— А может, мы их не видели из-за дождя? А главный философ — из-за госпожи Герпес. Возьми себя в руки, декан! Ты опять молодеешь! На кого ты хочешь произвести впечатление?
— Просто я от природы моложавый, аркканцлер.
— Нашел чем гордиться… И пожалуйста, кто-нибудь, проследите, чтобы главный философ прекратил обниматься с самим собой… О, да тут кто-то, кажется, устроил пикник!
Художник настолько ушел в работу, что не обратил на волшебников абсолютно никакого внимания.
— Я отлично помню: казначей двигался именно в этом направлении…
Комком красной грязи художник раскрасил сложную кривую, и возникло — с таким видом, словно было тут всегда, — существо с телом гигантского кролика, хвостом ящерицы, а мордой и ее выражением весьма смахивающее на верблюда. Волшебники столпились у скалы как раз в тот момент, когда существо чесало за ухом.
— А это что такое?
— Может, крыса? — предположил заведующий кафедрой беспредметных изысканий.
— Слушайте, казначей, похоже, нашел кого-то из местных… — Оставляя в песке глубокие следы, декан приблизился к художнику. Тот смотрел на волшебников, разинув рот. — Доброе утро, дружище. Как это называется?
Художник проследил взглядом за указующим перстом.
— Кенгуру? — уточнил он. Шепотом, едва слышно, но земля при этом содрогнулась.
— А, кенгуру!
— Из сказанного вовсе не следует, что существо именно так и называется, — встрял Думминг. — Не исключено, что в переводе на наш язык это означает «Не знаю».
