Ну, пацаны были, что?! Внизу из мешка высыпешь, к низу сыплется(а там уже нагружали на баржи и по реке отправляли. Этим и питались… с елок кашицу собирали, ели. С сосны тоже кашу собирали, это на шишках такая кашица была мелкая… Сильно голодали (имеется в виду зима 1941–1942 гг.). И подать-то некому было. Я говорю, ходили по деревням, так бабушка у меня замерзала — на поле ее нашли замерзающую. Зимой из деревни в деревню переходила, на поле упала, и случайно нашел ее тракторист тоже. Шеп из бригады к себе домой и увидел ее».
[164]
Вообще, колхозы еше до воины, а во время войны и подавно, практически превратились в натуральные хозяйства, где о живых рублях люди почти забыли — им бы еды для детей найти… Да еще эти хозяйства и выгребались почти дочиста для нужд армии и государства.
То есть, в отличие от грузинских колхозников, у русских северян не то что о мясе, о лишнем куске хлеба мечты кажутся почти несбыточными. В общем, почувствуйте разницу
Что фронтовику можно было купить в тылу за подбитого врага
Попробуем посчитать, что же могли себе позволить фронтовики, попавшие в тыл и решившие с толком провести время. Варианты такого времяпровождения достаточно стандартны.
Дивизии бомбардировщиков, в которой служил Дмитрии Петрович Ваулин, 9 мая 1945 года было приказано после окончания наземного салюта производить салют с воздуха, с высот 1500–2500 метров над Садовым кольцом. По команде стреляли из ракетниц два стрелка, радист и штурман. А на следующий день можно было отпраздновать Победу в Москве: «В этот великий праздник, в этот День Победы единственная наша дивизия — летный состав, во всяком случае — был абсолютно трезвыми Мы ни грамма в эту Победу не выпили — ни грамма и никто. Зато на следующий день нас отпустили в Москву. посмотреть, погулять. Я как более просвещенный человек говорю:
— Ребята пойдем в Большой театр.
А чего нам? Пошли в Большой театр Мы представились — мол, так и так, салют давали. А нам ответили:
— У нас нет билетов. Но давайте, мы вас устроим в филиал Большого театра.
Я спрашиваю
— Как, ребята, пойдем?
— Пойдем, командир. И вот мы все шестеро пошли в филиал Большого театра. Там шла «Травиата». Мои ребята застонали:
— Чего мы мучаться будем?! Пойдем лучше в кабак.
Мы посмотрели еще немножко, и пошли в кабак — в ресторан «Москва», в гостиницу «Москва». Приходим. Представились, сказали, что мы давали салют. А кому ни скажешь об этом, все нас приветствовали, поздравляли с победой, с салютом.
А в «Москве» была коммерческая водка — 40 рублей за 100 грамм. У меня оклад был примерно 2500 рублей. Мы взяли 4 бутылки водки и 4 буханки хлеба (буханка стоила тоже 500 рублей)».
Можно представить себе более скромный вариант, без ресторана «Москва». Возьмем, скажем, расчет противотанкового ружья (ПТР), подбивший немецкий танк, получивший причитающиеся ему деньги и оказавшийся в тылу, допустим в Москве. Наводчику противотанкового ружья полагается 500 руб., а номеру (помощнику наводчика) противотанкового ружья — 250 руб.
На рынке за 500 рублей они приобретут бутылку водки (если повезет, то за 400 или даже за 300 рублей), за 200 или 150 рублей — буханку хлеба (цены на данные продукты чаще всего упоминаются в воспоминаниях современников, поскольку водка в России всегда была предметом первой необходимости, а о значении хлеба в годы войны говорить просто излишне).
Допустим, пэтээровцы передали причитающиеся им деньги своим семьям. Те могли бы, например, купить восемь килограммов картошки по девяносто рублей и оставшиеся тридцать рублей израсходовать на покупку бутылки водки по казенной цене. Это, конечно, немного, но по сравнению с мизерными ежемесячными пособиями (в размере от ста до трехсот рублей, причем в сельской местности выплачивалось лишь пятьдесят процентов от пособия) для семей рядовых и младших командиров (сержантов и старшин), в которых имелись нетрудоспособные члены, уже кое-что значило.
Летчик, штурман или бортмеханик, получивший свои две тысячи рублей за воздушный рейд на Берлин, мог бы позволить себе приобрести килограмм соленого сала за полторы тысячи рублей (чаще всего в воспоминаниях приводится именно такая рыночная цена этого продукта), и в его распоряжении еще оставалось пятьсот рублей. То есть, две-три рыночные буханки хлеба или пятьдесят стаканов самосада (стоившего в среднем по десять рублей за стакан).
Можно констатировать, что, несмотря на введенную с началом войны карточную систему распределения продуктов и товаров, несмотря на сильнейшую инфляцию, практически во всех тыловых регионах СССР рубль продолжал сохранять реальную покупательную способность, в первую очередь на рынках, ставших важнейшим фактором выживания населения (поскольку все, имевшие такую возможность, именно на рынках или добывали дополнительные средства к существованию, или, наоборот, могли докупать или обменивать необходимые продукты и вещи). В самом худшем материальном положении оказались колхозники — карточек им не полагалось, пособия семьям военнослужащих выплачивались только в половинном размере, а вместо зарплаты им начислялись зачастую чисто символические трудодни — «палочки».
Но, несмотря на все трудности, советская финансовая система устояла в годы войны. Государство смогло так регулировать экономику что рубль, даже при имевшейся инфляции, не превратился в обесцененные бумажки, наподобие «керенок» Временного правительства или мешков «лимонов», которые отдавались за хлеб, времен Гражданской войны.
Глава восьмая
Рубль под властью «третьего рейха»
На оккупированной немцами территории советский рубль продолжал сохранять покупательную способность. Объясняется это, скорее всего, тем, что в первое время другого платежного средства просто не было. Немцам и их пособникам нужно было время, чтобы придумать и напечатать свои денежные знаки. Поэтому на первое время они допустили хождение советского рубля. Даже жалованье и награды предателям выдавали в рублях и подати с населения в них же исчисляли.
А после битвы под Москвой у населения оккупированных территорий возникла надежда, что советская власть и ее денежные знаки вернутся. Следовательно, потому рубль и не утратил своей ценности. Позже немцы пытались воспрепятствовать хождению рубля, но эти усилия оказались тщетными.
Вообще, руководство нацистской Германии при подготовке к нападению на Советский Союз включало в свои планы и полное подчинение экономики восточного «колосса на глиняных ногах». Для этого разрабатывались образцы специальных оккупационных денег, которым на захваченных регионах СССР предстояло вытеснить из обращения советский рубль. Касалось это, в первую очередь, Украины. Создаваемая немцами денежная система была чрезвычайно сложной и запутанной.
Деньги на оккупированной Украине
Поначалу гитлеровцы предполагали отпечатать банкноты номиналами в 1,3, 5 рублей; 1, 3, 5,10 червонцев. На примитивных по дизайну, спешно нарисованных и небрежно оформленных купюрах предполагалось поместить такой текст на русском языке: «Издано на основании положения об эмиссионном банке. Киев. 1941. Эмиссионный банк».
